- Что, инстинкты горничной работают – в хозяйском кабинете шарить? – проскрипел у меня за спиной въедливый, как вишневый сок, старческий голос. – Или пыль вытереть хочешь? По привычке?
- Всего лишь анти-иллюзорные артефакты хочу обратно подключить. – рассеяно ответила я, возясь с зеркалом над дверью. – А то если полиция все-таки соблаговолит обыск сделать… неловко… может… выйти… - я надавила на ключевую руну и зеркало, наконец, соизволило слабо засветиться.
За спиной воцарилось молчание. Я отряхнула ладони.
- Да как ты могла… - пробормотал О‘Тул – в голосе лепрекона звучала растерянность.
- В первую же ночь. – пожала плечами я. – Их на фабрике лордов Трентонов производят. Самая простая, дешевая модель, их отключить – одну руну подправить. Видела чертежи в кабинете лорда. Когда пыль вытирала. – насмешливо добавила я.
- А не боишься, что я расскажу? – зловеще проскрипел он.
Не оглядываясь, я цапнула старого зануду за подтяжки, рывком втащила в кабинет и с грохотом захлопнула дверь у него за спиной.
- Расскажешь обязательно. Вот сейчас и начнешь! – наклоняясь близко-близко над запрокинутой ко мне морщинистой физиономией с ржавого цвета бакенбардами, процедила я. – Что вам тут такое спрятать надо было?
- О чем… - лепрекон шарахнулся, выдираясь у меня из рук, пристроил горшок с золотом на столе, и принялся лихорадочно заправлять в штаны выбившуюся клетчатую рубашку. – О чем ты таком говоришь… вовсе рехнулась… будет меня всякая горничная за одежду хватать…
- Будет, будет. – недобро заверила его я. – Ладно, когда тело Тристана обнаружили, Марита еще могла меня полиции сдать… от горя там… или со злости…
- А тебе никакого горя нет? Брат помер, и рада? Надеешься все себе загрести? – лепрекон прижал горшок к груди, будто его я тоже могла… загрести.
- Надеюсь… - задумчиво повторила я и… ухватив его за лацканы зеленого сюртука, на мгновения подняла в воздух вместе с горшком. – Ты дурака-то не валяй! – я встряхнула О’Тула, золото в горшке звучно лязгнуло. – Если в этом доме не будет крови де Молино… дома у Мариты с Агатой тоже не будет! А у тебя и жизни, лепрекон!
- Думаешь, такая незаменимая? – болтаясь туда-сюда в такт моим потряхиваниям, еще пытался хорохориться лепрекон.
- Я знаю, что незаменима. – я резко разжала руки, и не ожидавший такого лепрекон ляпнулся на пол, в очередной раз грохнув золотом в горшке. – Марита знает, даже Агата наверняка знает, что алтарю де Молино нужен кровный де Молино, а это теперь – только я. – я наклонилась с сидящему на полу лепрекону и подозрительно прищурилась. – Или хочешь сказать, что у вас другой де Молино есть на примете? И откуда бы ему взяться? У Марита вдруг пузо расти начало? После пятнадцати-то лет брака? Или покойный братец барышню Эрику успел обрюхатить до свадьбы?
- Ничего у них не растет! – голос лепрекона сорвался на откровенный писклявый фальцет, на меня поглядели с горячим, как кипяток, возмущением. Надо же, до ржавых волос дожил, а до сих пор такие нежные уши! – Ни у леди Мариты, ни у барышни Эрики…
- А значит, меня следовало убрать из дома, потому что вам надо было что-то спрятать. – подвела итог я. – Иначе ты бы сам с рассветом прибежал, для тебя выживание де Молино – дело жизни и смерти, верно, зелененький?
- Не называй меня зелененьким! Я тебе не елка! И не гороховый стручок! – лепрекон вскочил и гневно уставился на меня расчерченными красной «сеточкой» водянисто-зелеными глазами. - Не прятали мы тут ничего: ни я, ни леди, ни Агата…
