Я дернула ногами, пытаясь вырваться – и кольцо его пальцев стиснуло мою щиколотку до боли, а тот тип, Заремба, с неожиданной плавностью шагнул мне за спину.
- Полиция защищает, а не… вот так. – я попыталась оттолкнуться каблуками – стул поехал, ножки заскрежетали по деревянному полу… и уперлись во что-то… в кого-то… Заремба наклонился ко мне, поигрывая медицинским скальпелем, и ухмыльнулся, открывая кривые желтые зубы. Слишком тонкое для его широких ладоней лезвие с неожиданной ловкостью ныряло между пальцами, то прячась в кулаке, то вдруг возникая острым жалом у самой моей щеки.
- Мы защищаем! – инспектор перехватил стул за ножки – моя юбка задралась, открывая чулки. Левый был заштопан под коленкой, и инспектор ухмыльнулся. – От дряней вроде тебя… - и вдруг одним пружинистым движением поднялся, больно стиснул пальцами мой подбородок и запрокинул голову так, что я стукнулась затылком об спинку стула. - А ну говори, быстро!
- Я скажу, честное слово, только не трогайте меня! Пожалуйста… - голос мой упал до шепота. За спиной шумно дышал Зарембы, а его толстые пальцы копошились в моих волосах!
- Что скажешь? – инспектор сдавил мне щеки так, что лицо собралось в гармошку.
- Все скажу! – промычала ему в ладонь я. – Что вы хотите!
- Хооороооошооо… - протянул он. – Но только попробуй еще раз соврать и… Заремба!
Заремба натянул прядь моих волос с такой силой, что я взвизгнула и… чик! Отхватил ее у самой головы.
- Ай! – вскрикнула я – кожу обожгло холодом.
- Как тебя зовут? – гаркнул мне в лицо инспектор.
- Летиц…
- Заремба!
- Нет, не надо, не надо! Гортензия… Гортензия Симмонс, вот как!
Его глаза были прямо передо мной – темные, нетерпеливые и злые.
- Видишь, как просто говорить правду, Гортензия Симмонс! – усмехнулся он.
«Просто, как же…» - уныло подумала я.
- Что ты делала в поезде?
- Е… ехала… - промямлила я. Его глаза стали похожи на птичьи – полные запредельной, нечеловеческой ярости, как у охотничьей птицы, так что я зачастила. – Сюда ехала, в Приморск!
- Зачем? – он схватил меня за волосы, отгибая голову назад.
- По… приглашению… - прохрипела я.
- Снова начнешь про де Молино рассказывать, Заремба тебе глаз выковыряет. – ласково пообещал инспектор, постукивая моей головой об спинку стула.
- Не буду, не буду! – простонала я. – Я… по делам… по делам!
Знать бы еще по каким!
- По каким? – взревел он, нависая надо мной. Волосы мои он выпустил, но руки его потянулись к горлу. – Куда пропали твои подельники? Что вы там делали, в этом купе?
- Подельники? – только и смогла повторить я, но он уже снова вцепился мне в волосы и трепал меня, как терьер тряпку, брызгая слюной в лицо.
- Вас было трое в том купе – двое исчезли, но уж тебя-то я не упущу, ты-то мне все расскажешь!
- Я не причем!
- Да как же! Тварь, рассказывающая, что она то леди, то магистр, про коммивояжера какого-то, который невесть куда делся, хотя мы оцепили весь вокзал, старуху, которую демоны вытащили в окно… Почему демоны прилипли именно к вашему окну, почему оно разбилось, говори – на куски порежу, дрянь!
- Это я! Я их приманила! – заорала я в ответ. – Чтобы… чтобы… не тащиться в дилижансе от Мадронга!
- Баррака! Баррака, очнись! Баррака, что за дурь!
Сквозь наши крики инспектор не сразу расслышал, как пронзительно орет у меня за спиной Заремба.
Замер, тяжело дыша. Наконец выпутал пальцы из моих волос, и поднял глаза на Зарембу:
