Кейт осмотрелась, выискивая глазами своих людей, ее глаза блестели от слез.
– А Аксман Билли?
Гарри надеялся, что она задаст этот вопрос, когда они уже будут в пути.
– Шестеро из его людей остались здесь.
Кейт резко остановилась, вскинула голову.
– Вы хотите сказать, что он скрылся?
Гарри вздохнул.
– Трэшер не опознал его среди мертвых.
Казалось, она побелела еще больше.
– Боже мой. Би. Мы должны ехать.
– Сначала я должен найти безопасное место для вас. Потом я привезу Би.
Кейт снова вскинулась на него разъяренной львицей.
– Вы не слушаете меня. Мы едем к Би.
– У вас нет выхода. Я не позволю ему схватить вас.
Ее глаза стали жесткими – Гарри не видел их такими.
– Когда я говорю вам, верьте мне, Гарри. Теперь меня очень трудно испугать. Если вы не засадите меня снова в ту дыру, вам не удастся остановить меня.
Гарри покачал головой, но в глубине души он был восхищен.
– Господи, не могу дождаться, когда передам вас Дрейку.
Он, наверное, затронул какую-то струну. Вдруг вернулась Кейт-соблазнительница, со знойным, исполненным неги и надменности взглядом.
– Как и я, – сказала она. – Он гораздо… покладистей.
Гарри рассердился.
– Здесь некого соблазнять, – сказал он.
Кейт лучезарно улыбнулась и величественно прошествовала туда, где собрались ее люди.
Слава Богу, думал Гарри, глядя, как гордо она выступает, слава Богу, что она не виновата. Если бы она действительно была связана с «львами», к Рождеству Принни твердил бы утреннюю молитву в Греции.
Идя к Финни, Кейт выбирала путь как можно ближе к окнам. Солнце уже стояло высоко; ей необходимо было почувствовать его лучи на своем лице. Ей надо было насытиться ими, особенно после последнего непостижимого разговора с Гарри. Он видел слишком много.
Ей пора перестать думать о Гарри и обращать на него внимание. Надо держать себя в руках. Иначе Гарри подчинит ее себе, а этого она не вынесет.
Но это было тяжело. Мысли у нее разбегались, в груди поднималась паника. Ей казалось – стоит ей на секунду остановиться, и Би погибнет.
Она шла туда, где со смущенным выражением лица сидел окровавленный Финни, ее гулкие шаги еще больше нагнетали тоску. Там же были Трэшер, Морис и Джордж – получивший ожоги, со следами крови, но целый. Она в первый раз с облегчением вздохнула.
– Судя по вашему виду, в моем подвале было куда лучше. Никто из вас не заслуживает того, чтобы в таком виде путешествовать в моей карете.
Трэшер повернулся к ней с наглой ухмылкой:
– Господи, ваша милость. Посмотрели бы вы на других парней. Их легче похоронить.
– Как вы, Джордж? – спросила она, беря его за руку и улыбаясь ему.
Джордж засиял:
– Хорошо, Кейт. Хорошо.
Она закивала.
– Вот и прекрасно. Я очень расстроилась, что мне не позволили взять ружье.
– Вы умеете стрелять? – поразилась Шредер, оказавшаяся рядом.
Кейт одарила ее широкой улыбкой.
– Меня научила дочь генерала. А теперь Мадж собирается добавить к моему арсеналу еще и столовые ножи. Я в восторге.
Ее сердце дрогнуло, когда она увидела, в каком виде рукав у Трэшера.
– Трэшер, – горячо заговорила она, показывая на обгорелый бархат его некогда нарядной малиновой, с золотом, униформы. – Я не держу у себя на службе тех, кто отказывается заботиться о себе. Морис, осмотрите его.
Трэшер сделался красным как свекла.
– Да, ваша милость.
– Я бы хотела поблагодарить каждого из вас за то, что вы пришли мне на помощь. Вы заслужили мою вечную благодарность… ну, кроме Фрэнка. Ему предстоит расплачиваться за то, что он решил, будто пустой винный подвал – подходящее место для герцогини.
