- Стало быть, глянете?
- Уже… - он, взявшись за горлышко, легонько помотал склянку, и прищурился, вгляделся в темное стекло. – Но это дело небыстрое… и к дамочке загляну… она ж болезная, стало быть, пригляд за нею нужен. Всенепременно… а вы пока тоже пиджачок снимите, будьте так любезны. И вовсе…
На сей раз осмотр был быстрым и неприятным. Холодом не покалывало, холодом пробивало едва ли не насквозь, будто кто-то взялся загонять в хребет замороженные гвозди.
- Экий вы… - Никанор Бальтазарович укоризненно покачал головой. – Только из-под пригляду выпусти, мигом в куда-то вляпаетесь… говорите, откуда мертвечины понахватались.
- От некроманта, - признался Демьян, пытаясь совладать с желанием спину поскрести. Гвозди чужой силы так и сидели в позвоночнике, хотелось дотянуться и выдернуть их, хотя Демьян и крепко подозревал, что делать того не стоит. – Или еще… от бомбы… и на конюшнях тоже след похожий был. Я, правда, не знал, что это мертвечина, просто думал энергия незнакомая.
- А ведь логично… - Никанор Бальтазарович уставился на Демьяна с этаким профессиональным прищуром, свидетельствовавшим, что в голове целительской рождается некая идея. И эта идея наверняка Демьяну придется не по нраву. – Настолько, что не понятно даже, почему никто не увидел прежде… ложитесь.
Он указал на кушетку.
- На спину. Глаза закройте и расслабьтесь.
Демьян честно попытался, в конце концов, он маг и жандарм, и даже не просто жандарм, а с немалою выслугой лет, и потому негоже вести себя, словно капризной институтке. Но… если в спину входили гвозди, то сердце пробил кол.
Может, не осиновый, но от того было не легче.
Острая боль скрутила. Парализовала.
Лишила возможности дышать.
Демьян только и сумел, что рот открыть… и кол выдернули.
- Дышите, - велели ему строго.
Подняли. Встряхнули так, словно весу в нем вовсе не было. И сунули под нос мензурку с жидкостью, от которой остро пахло канифолью.
И вкус был… препоганый.
Канифоли, конечно, пробовать не доводилось, но появились подозрения, что это она и была.
- И еще…
Содержимое следующей мензурки заморозила рот и горло, Демьян только и сумел, что просипеть:
- Что вы…
- Исправляю собственные ошибки. И надеюсь, вы с пониманием к тому отнесетесь.
Мир поплыл перед глазами, и Демьян как-то отстраненно подумал, что не зря он всегда опасался целителей. Страшные люди.
И что хуже всего, с фантазией.
Он не знал, сколь долго находился без сознания, но когда пришел, то первым, кого он увидел, был некромант. Он сидел на корточках, как-то сгорбившись, упираясь длиннющими нескладными руками в пол. Спина его выгнулась горбом, а в выгоревших до белизны волосах виднелись искорки.
Темные.
- Что… - горло еще было замороженным.
- Интересно, - сказал Ладислав, ткнув в лоб Демьяна пальцем. – Очень интересно.
Он склонил голову на бок и спросил:
- Что видишь?
- Тебя, - Демьян прислушался к себе. Он снова лежал и на животе, а вот спина горела, знакомо так горело, и жар этот захватывал бока, шею… кажется, щеку тоже. Демьян поднял руку, чтобы потрогать, но некромант ее перехватил.
- Лежи, - сказал он. – Узорам нужно стабилизироваться.
Демьян только закрыл глаза.
Интересно, когда это дело закончится, на Демьяне останется хотя бы один клочок чистой кожи? Разве что на пятках. И то не факт.
- Видишь что? – повторил Ладислав.
- Тебя, - раздражение было неуместным, ибо некромант совершенно точно не был виноват в Демьяновых бедах, как и никто, кроме самого Демьяна, но справиться с ним оказалось куда как непросто.
