Прижимавший ладонь к горлу Сеймур дёргано кивнул — он никак не мог прийти в себя от внезапного преображения нежной молодой леди. Захвативший же меня некто криво ухмыльнулся и вышел из оранжереи. Бесшумно закрыл за собой дверь, сделал несколько шагов по коридору — и ко мне резко вернулась способность управлять собой.
— Ой, мама! — всхлипнула я. — Ужас какой!
И зажала ладонью рот, услышав в голове: «Да ладно, ужас. Просто не показывай спину всяким мерзавцам».
Это стало последней каплей. Судорожно всхлипнув, я вихрем понеслась по коридору к восточной башне, подгоняемая единственным желанием: спрятаться в самом надёжном убежище — своей комнате.
Беда была лишь в том, что спрятаться от себя невозможно нигде.
4. Глава 4
— Кто в-вы такой?
Голос ответил не сразу.
«Кэвин».
Я совершенно неутончённо шмыгнула носом и с пробивающимся раздражением уточнила:
— Кэвин, а дальше?
«Не помню».
Надо же. Впрочем, меня это не должно волновать. Я набрала в грудь побольше воздуха и заговорила тоном, каким обращаются к провинившимся слугам.
— Вот что Кэвин. Немедленно, вы слышите, немедленно убирайтесь из моей головы!
«Как?»
— Как хотите! — В мой голос всё же прорвались истеричные нотки. — Как в неё попали!
«Да я понятия не имею, как это случилось! Я просто, ну, очнулся, а ты несёшься на лошади и орёшь, как полоумная. Вместо того чтобы заходить на вольт».
Я рассерженно стукнула кулачком по подлокотнику.
— Во-первых, не смейте мне «тыкать». Во-вторых, слушать не желаю никаких оправданий. Я скоро выхожу замуж, и мне «соседи в голове» не нужны!
«Можно подумать, ты мне сильно нужна, — огрызнулся Кэвин. — Расскажешь способ — буду только рад от тебя избавиться».
Я бы непременно ответила что-нибудь злое и хлёсткое, но нашу откровенно безумную перепалку прервал стук в дверь.
— Тихо, — прошипела я Кэвину и громко разрешила: — Входите!
Проскользнувшая в комнату горничная присела в книксене:
— Леди Ариадна, прошу прощения, но вас ищет его светлость. Скоро объявят котильон, а затем будет праздничный фейерверк, и его светлость…
— Да-да, я поняла, — раздражённо отозвалась я. — Ступай, я сейчас буду.
Горничная торопливо вышла, а я, мысленно досчитав до десяти, сказала Кэвину сквозь зубы:
— Значит, так. С этого момента вы сидите тихо, как будто вас и нет. Никаких комментариев и уж тем более управления моим телом. Я боюсь даже вообразить, что подумал лорд Сеймур...
«Какая разница? Главное, этот старый похотливый козёл от тебя отстанет».
Характеристика была грубой, но верной, да и вывод мне тоже понравился. Тем не менее я продолжила гнуть свою линию:
— Словом, не смейте портить мою репутацию. А после бала я разберусь, что с вами делать. — Может быть. Наверное.
Не знаю, мог ли Кэвин читать мои мысли — я очень надеялась, что нет, — только хмыкнул он откровенно скептически. Однако ответил: «Ладно. Я вообще, пожалуй, вздремну — что-то устал от тебя», — и замолчал окончательно, проигнорировав моё возмущённое:
— Какая наглость!
Разумеется, после такого я бы ни за что не позволила ему «спать», не призывай меня долг виновницы торжества и послушной дочери. Поэтому вместо справедливого возмездия мне пришлось поправить перед зеркалом причёску, пощипать себя за слишком бледные щёки и поторопиться в бальный зал.
Я плохо запомнила окончание этого безумного вечера. В памяти остались лишь постоянное напряжение, прислушивание к себе, да попытки удержать маску довольной беспечности. И ещё великолепный фейерверк на полнеба, позволивший хотя бы ненадолго отставить глодавшие меня мрачные мысли.
