– Уверяю, дорогой, что тебе будет невдомек, что делать со мной и моей тьмой, – промурлыкала она.
В подтверждение ее слов к нему потянулись тени и погладили по щеке и шее. Поначалу Сайрус смотрел на них с опаской, но вскоре улыбнулся дикой ухмылкой.
– Действительно пугающе, – согласился он.
– А я говорил, – проворчал Брайар, залпом допивая остатки вина.
Скарлетт тоже подняла бокал и покрутила ножку между пальцами. Изначально она хотела уйти, чтобы не вмешиваться в семейную перепалку, но раз ее втянули в разговор, можно и поиграть. Она с ухмылкой повернулась к Брайару.
– Теперь я понимаю, что ты имел в виду, говоря о плаксивом Дворе.
Брайар рассмеялся, сверкнув льдисто-голубыми глазами.
– Рада, что вы двое находите это забавным, – заявила Элиза, – но факт остается фактом: мы понятия не имеем, что происходит и почему твое прибытие сделало нашего принца, который никогда ничего от нас не утаивал, очень скрытным. – Все замолчали. Скарлетт перевела взгляд на Сорина, а Элиза продолжила ядовито: – Ты что, язык проглотила?
– Хватит, – прорычал Сорин, бросив на своего генерала убийственный взгляд. – Это ты, Элиза, проглотишь язык, если сию секунду не прекратишь разговаривать с ней в таком тоне. Не забывай, что я твой принц.
– Незачем напоминать мне, кто тут главный, Сорин, – прошипела Элиза, и Скарлетт признала, что восхищается смелостью этой женщины.
– Давайте наконец перейдем к сути, – предложил Сорин.
Он говорил со спокойной убийственной яростью, пригвоздившей Скарлетт к месту. Такой тон – бескомпромиссный и угрожающий – был для нее в новинку. Голос истинного правителя. Все члены его Внутреннего двора напряглись и округлили глаза. Было ясно, что их принц редко обращался с ними подобным образом.
Золото в радужках Сорина превратилось в пламя, и Скарлетт пришлось приложить немалые усилия, чтобы не отшатнуться от него. Краем глаза она посмотрела на Брайара, лицо которого было суровым, как у принца, солидарного со своим другом.
– Давайте обсудим тот факт, что Скарлетт могущественнее, чем кто-либо в этой комнате. Вы все так или иначе были свидетелями малой части того, на что она способна.
Взгляды присутствующих устремились на Скарлетт, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы не ерзать на стуле от столь пристального внимания. Нацепив маску скучающей незаинтересованной особы, она занялась десертом, словно то, о чем говорилось, никоим образом ее не касалось.
– Она находится во Дворе Огня, потому что она фейри и это ее дом, – продолжил Сорин. – А смертный принц здесь потому, что его жизни угрожала опасность, а Скарлетт не лишена сострадания. Она до смешного самоотверженна и хочет позаботиться о его безопасности, пока он не сможет вернуться домой. Кроме того, она дочь Элине́. – От этого признания у всех присутствующих глаза полезли на лоб. Сайрус начал было что-то говорить, но Сорин еще не закончил. – Что касается того, нашел ли я оружие, которое так отчаянно жаждет Талвин, то оно – она – перед вами и Талвин останется ни с чем. Если Скарлетт решит занять трон, мы будем преданы ей. Если же предпочтет этого не делать, мы все равно останемся ей верны.
При этих словах Скарлетт устремила взгляд на Сорина. Она не раз заявляла ему, что титул ей не нужен. Что не хочет брать на себя такую ответственность. Что не желает предопределенности касательно собственного будущего. Будто прочтя ее мысли, Сорин продолжил:
