– Нет, это ты не понимаешь, – практически выкрикнула она в ответ, и он замолчал. – Сорин, он… Микейл лапал меня в том сне. Он дотрагивался до меня, а я ничего не могла сделать! Я чувствовала его. Его руки на своем теле, его дыхание на своей коже. Я ощущала его всем своим существом, а он делал, что хотел. – По ее щекам текли слезы. – Я хочу чувствовать что угодно, лишь бы не его. Хочу чувствовать хоть что-то. Потому что я онемела, Сорин. Бездействовать и ничего не ощущать довольно утомительно. Но единственный способ не чувствовать его – не испытывать вообще ничего, и я хочу ощущать что-то помимо него, что не угрожает утопить меня в…
– Ш-ш-ш, – успокаивающе произнес Сорин, заключая ее в объятия. – Я слышу, что ты говоришь, Скарлетт. Я слышу тебя.
– Пожалуйста, Сорин, – пробормотала она сквозь слезы. Плевать на то, что она умоляет. Плевать на то, как отчаянно звучит ее голос. Она жаждала ласки кого-то, кто ее понимает, принимает, всю без остатка.
– Это не исправит ситуацию, Скарлетт. – Голос Сорина был напряженным.
– Мне все равно, – прошептала она ему в шею. – Нынче ночью мне все равно. Хочу забыть его лапы на своем теле.
Рука Сорина легла на ее затылок.
– Ляг на спину, – прошептал он, нежно прижимаясь к ней всем телом.
Скарлетт сделала, как он велел, и он забрался под одеяло и обнял ее. Его пальцы запорхали по ее коже, откинули волосы с плеча. Она почувствовала едва заметное касание его губ около мочки уха. Легкие, как перышко, поцелуи медленно поползли вниз по ее шее. Его рука скользнула по шелковой ночной сорочке, медленно исследуя бедра, живот.
Прикрыв глаза, Скарлетт всецело сосредоточилась на пальцах и губах Сорина. Его ладонь спустилась по ее бедру, ноге. Подхватив подол ночной рубашки, Сорин приостановился.
– Где, милая?
– Везде, – выдохнула она.
Когда Сорин потянул ее сорочку вверх, медленно обнажая кожу, Скарлетт приподняла голову и руки, позволяя ему раздеть себя, и в следующее мгновение почувствовала его возбуждение. Ей было все равно, что он делает, лишь бы вытеснил присутствие Микейла.
Сорин нежно взял ее рукой за подбородок и повернул голову. Разлепив веки, Скарлетт увидела устремленные на себя золотистые глаза, в которых плескалось желание с примесью тревоги. Не сводя с него взгляда, она потянулась вверх, обхватила его руку и приложила к своей груди. Проведя большим пальцем по ее соску, Сорин содрогнулся.
Припав губами к ее шее, он принялся покусывать зубами кожу. Скарлетт закрыла глаза. Просунув вторую руку ей под плечи, он перевернул девушку и, прижав спиной к своему телу, одной ладонью продолжил ласкать грудь, а другой скользнул вниз, танцуя пальцами по коже. Когда он добрался до ее лона, девушка застонала и сильнее вжалась в него ягодицами.
Сорин выругался, но не замедлил движения пальцев.
– Не представляю, как ты вообще можешь этого хотеть и так сильно увлажниться для меня или кого-то еще после того, что тебе довелось пережить, милая, – прохрипел он. – Ты просто сногсшибательна.
Он начал ласкать большим пальцем клитор, и она полностью растворилась в ощущениях, которые он ей дарил, потерялась в его прикосновениях и в собственном мощном желании. Она выгнулась в безмолвном требовании, и он подчинился, надавив пальцами и одновременно зажав сосок.
Скарлетт вскрикнула, и Сорин прильнул к ее губам, словно хотел впитать в себя этот звук. Когда его язык скользнул в ее рот, а палец – в лоно, она забыла обо всем на свете: о Микейле с его похотливыми лапами, о Талвин и своей матери, о Каллане и Внутреннем дворе. Здесь и сейчас существовали только они с Сорином. Она не была тайной принцессой, а он не был принцем Огня.
