Леди-убийцы. Их ужасающие преступления и шокирующие приговоры - страница 7

Так или иначе, к 1609 году Эржебет решила, что нужны деньги и, предположительно, источник более качественной и благородной крови. По версии сторонников легенд, крестьянская кровь уже не помогала оттянуть старение, так что лесная ведьма Майорова предположила, что кровь дворянских девиц может оказаться более действенной. На самом же деле потенциальные жертвы попросту закончились. Родители стали активно прятать дочерей, когда она приезжала в город в поисках «работниц». Возможно, графиня стала несколько опрометчивой. Немного мстительной. Была лишь одна проблема: с крестьянами легко все уладить, а вот дворяне обязательно заметят пропажу дочерей.

Так Эржебет пришла в голову блестящая идея притвориться, будто она открывает школу для девушек – гинекей[11]. Плата за мнимую учебу обеспечит ей столь необходимый оборотный капитал, а уж от дворянских дочерей она получит все, что нужно. Батори даже не продумала план до логического конца – десятки мертвых девочек, обезумевшие от беспокойства могущественные родители… Она просто собрала стайку молодых аристократок и прикончила их.

Когда родители начали интересоваться делами своих чад, всех поразила странная отговорка Эржебет. Она утверждала, будто в гинекее не осталось ни одной ученицы, поскольку одна из девочек так завидовала драгоценностям одноклассниц, что убила их всех, а затем, хм, покончила с собой.

Нужно ли говорить, что на этот раз убедить никого не удалось. В сущности, все вокруг наконец начали замечать свидетельства ее преступлений: девушки в синяках бегали с ее поручениями по городу, девушки с обожженными руками забирались в ее карету, девушки с изуродованными лицами уныло брели в свите графини. А одна умудрилась сбежать из замка в город, хотя из ее ступни все еще торчал нож.

И вот пролилась дворянская кровь, благородные семьи возопили. Этого было достаточно, чтобы король Матьяш выступил против Эржебет.

В феврале 1610 года король приказал своему палатину[12] Дьёрдю Турзо начать расследование по делу графини Батори.

Осложнялось все тем, что Турзо являлся одним из лучших друзей Ференца Надашди. Собственно, двое мужчин были так близки, что на смертном одре Надашди попросил Турзо позаботиться об Эржебет. А теперь от него требовалось вытряхнуть из ее шкафа все скелеты. Но он был верным подданным короля и потому начал расследование. Палатин был полон решимости раскрыть правду, при этом обращаясь с Эржебет по возможности справедливо.

По их словам, они видели пятна крови на стенах, слышали крики и звуки побоев. Ни один из тех, кто говорил с Турзо, не был непосредственным свидетелем преступлений, хотя многие лицезрели большое количество захоронений вокруг замка и отметили, что некоторые части владений графини тщательно охранялись.

Турзо разрывался между убежденностью в виновности Эржебет и обещанием, данным ее покойному мужу. В конце концов он написал сыну и зятьям графини, прося у них совета. Мужчины тайно пришли к соглашению: Турзо может заниматься расследованием, если пообещает, что Эржебет Батори никогда не предстанет перед судом. Он может отправить ее в заключение и допросить слуг, но родственники хотят избежать представления с безумной графиней в суде. Показательно, что дети Эржебет не стали настаивать на ее невиновности. «Публичное наказание опозорит нас всех», – написал ее зять.