– Чрезвычайно. Божественная красота! И никак иначе.
Девушка восторженно взвизгнула и закинула руки и человеческую и змеиную на плечи вестнику, приблизила вплотную свое лицо и даже потерлась носом о нос вестника.
Увы! Глаза красавицы остались змеиными – то есть с вертикальными щелками зрачков и пикантного желтого цвета.
– Тогда я буду твоей возлюбленной. – радостно сообщила девушка-змея.
– А как к этому отнесется твой папа Инпу?
– О, разозлится чрезвычайно. Идем я тебя ему представлю. Он здесь, мой папа, самый главный и всех умерших судит. Тебе как раз-то и к нему,
– А разве не Осирис…
– Нет! – топнула ножкой змея-девица. – Мой отец могущественней. Он владыка загробного мира!
– Но прекрасная Кебхут, я вообще-то еще не умер.
Кебхут слегка отстранилась и внимательно уставилась змеиными глазами на вестника.
– Не умер? – протянула она приближая голову. – Да, я чувствую тепло живое. Живой! Зачем же ты явился в царство мертвых? Знаешь, чем это тебе грозит?
– Мне надо кой кого найти и забрать ее… его с собою.
Змея опять уставилась на пришельца и смотрела долго, затем взяла его за руку и сказала:
– Я не спрашиваю что тебе здесь надо. Я спрашиваю, знаешь ли ты чем тебе это грозит?
– Что же мне может грозить, если все самое жудшее уже свершилось?
– Ты, наш дурачек, попал в царство мертвых живым.
– И что с того?
– Здесь, доселе не было живых ни разу и ты представляешь очень большой интерес, для богинь бессмертных.
– В каком это смысле?
– В том самом.
– Это как?
– Да как ты такой тупой смог сюда проникнуть? Как смертный мужчина!
– Ох, ты! А вам, что богов не хватает?
– Хватает, но это разные вещи.
– И тогда я заберу это существо?
– Значит, забрать его, хм, ее обратно! Обратно из загробного мира. Ну и нахал же ты, дружочек мой, покойный. С чего ты взял, что сам отсюда выйдешь?
– Прости, змея-богиня, но привело сюда меня отнюдь не нахальство, а совсем другое чувство.
– О-о-о?
– Ищу я одного человека.
– Всего лишь?
– Прекрасную и юную девицу.
– А-а-а. – прошипела Кебхут. – Это любовь. Это такая большая редкость в мире и это очень романтично – явиться в преисподнюю за любимой. Давно ли твоя любимая в Дуате?
– Много тысяч лет, но мы еще вчера друг друга в объятиях держали.
– Чего же ты от меня иметь желаешь?
– Ты к ней меня проводишь.
– Не-е-ет. Сам будешь искать, но покажу дорогу. Идем.
Змея – девица взяла вестника за руку, и они пошли навстречу глубинам преисподней.
Клубящаяся тьма, прикидывавшаяся первичным мраком, рассеялась и теперь двое – человек и змея-богиня, шли рука об руку по гигантскому помещению, среди огромных колонн, уходящих ввысь.
– Разве могут быть в мире мертвых какие-либо сооруженья? – спросил вестник, задрав вверх голову и оглядывая вершины колонн, скрывающихся в темноте. – Разве может быть в Дуате что-либо из мира живых?
Кебхут глянула на спутника змеиным взглядом.
– Это не Дуат. Это преддверье.
– Но откуда сооруженья на том, потустороннем, свете?
– Скоро ты поймешь и это. Здесь может быть все, что есть и в верхнем мире. Здесь может быть все, чего в нем быть не может. Поэтому следи по-лучше за своею мыслью.
Последнее предупреждение поспело очень кстати, ибо за колоннами имели место явные движения и всяческие перемещенья, а так же звуки в виде подвизгивания, зловещего бормотанья и злобного хихиканья.
– Ну что ты вертишься все беспрестанно? – спросила отвратительно-прекрасная Кебхут.
