– Я этот умник, я. – ответила царица, обладавшая видимо отличным слухом, и с интересом смотревшая на ночного гостя – Так что не стоит торопиться с пояснением – куда бы ты их и кому засунул. И это не последние сюрпризы в моем пруду, ты можешь познакомиться попозже и с другими, особенно при таком-то обращении с царицей и столь тонким знанием придворных этикетов.
– О! В таком случае я считаю, что идея очень весьма остроумна. – восхищенно признал вестник.
– Ну, так садись и угощайся. – гостеприимно предложила хозяйка.
Но, поскольку, единственное кресло занимало ее царственное тело, гость, без церемоний, уселся на песок и, следуя щедрому взмаху ладоней, ухватил жареную перепелку, пробормотав:
– С Вашего позволения.
– Так кто же ты? – спросила хозяйка, через некоторое время, рассматривая жующего гостя с почти научным интересом. – Ты хотел мне что-то объяснить?
– Что ж, царица пора и в самом деле церемонии отбросить и сказать кто я есть такой. – вытирая сальные губы тыльной стороной ладони, не вполне внятно произнес гость. – Мне царица, в этом мире открыто многое, ну да почти что все, а прошлое и будущее в числе прочего того. Более того, мир твой существует, лишь пока в нем я присутствую и в связи с этим, скажу без церемоний, что я, здесь для вас для всех, вроде как, почти что бог. Да, что почти! – так оно и есть. Что вы на это скажите жизнь, здравие и сила вам прекрасная… нет прекраснейшая из цариц и совершеннейшая из женщин?
В тот момент, когда ночной гость произнес слово «бог», царица откинулась на спинку кресла и несколько вытаращила глаза, видимо, совсем не ожидая подобной откровенности, затем очень внимательно, посмотрела на синяк под правым глазом, красивый засос или укус на шее, мокрые волосы, рваный схенти претендента на бога, и поджала губы. Затем закусила их зубами, затем, напротив – их надула, затем сделала движение горлом, будто попыталась что-то проглотить.
Бог (почти?) с удивлением смотрел на царицу – создавалось впечатление, что она с трудом сдерживает тошноту и ее сейчас вот-вот вырвет. Царица, сдерживаясь из последних сил как-то странно хоркнула, потом фыркнула и, наконец, резко наклонившись вперед, захохотала. Обезьянка тут же, взвизгнув, соскочила с кресла, а ихневмон недовольно поднял голову. Вестник, который в этот момент пытался отпить вина из кувшина, от неожиданности булькнул и закашлялся, что еще больше развеселило царицу.
– Скажи-ка, бог! Ой, не могу! А я чуть было не приняла тебя за оборванца! – хохотала Нейтикерт. – Так какой же из богов? Может Ра – отец мой? Иль может быть Осирис? А синяк, синяк откуда о, Осирис? Не очень-то, видать, ты ладишь со своей Исидой. Нет, ну что же ты так похож на проходимца, бог, ведающий буквально все, а в том числе и остальное!
Смеющаяся царица удивительно похорошела. Нет, не стала красивей, просто прекрасное и совершенное каменное изваяние вдруг превратилось в очень живую хохочущую девчонку, хватающуюся за щеки, прикрывающую ладошкой рот, откидывающую назад голову и машущую на ночного гостя руками.
Отсмеявшись, царица переколола ослабший в волосах огромный белый гребень из слоновой кости, отведя волосы за уши и продемонстрировав изрядно порозовевшие щечки, вытерла глаза, пригубила кубок, взглянула весело на божественного гостя, и спросила:
– Так значит бог?
– Получается что так. – не стал скромничать пришелец.
