по подолу, поясу и рукавам, лоснящаяся иссиня-черным соболиным мехом по воротнику, она смотрелась на Юле очаровательно! Забуль была несказанно довольна своей работой.
– Другое дело… – пришептывала она, больно расчесывая волосы Юлы костяным гребнем. – Еще немножко, и станешь похожа на примерную девочку…
Юла, красная до самых кончиков ушей, проглотила свое унижение вместе со слезами.
«Хорошо. Будет тебе примерная девочка. Буду делать все, что ты скажешь. Ну а потом…»
Ну а потом в ее причесанной головке созрел наиковарнейший план.
***
Второй день у Забуль тянулся мучительно. Он начался с уборки, на которую Юла опоздала, поэтому досталось ей самое незавидное – чистить от нагара гигантский медный чан, выглядевший так, словно Забуль готовила в нем непослушных детей. После уборки травница дала каждому ученику по иголке и, оставив их за увлекательнейшим занятием – вышиванием символа Вэрвэ, отлучилась из яранги. Корпеть над ровдугой, из раза в раз повторяя одно и то же действие, было для Юлы той еще пыткой… Ей нравилось мастерить рыболовные сети и ловушки, ведь это было не только интересно, но и помогало добыть пропитание ей и Лачилу. Но какую пользу могло принести ей вышивание?
– Глупость… – бубнила Юла. – Бесполезное занятие.
Ее руки покрылись ранками, нитка постоянно рвалась… Работа определенно не шла. Это заметила Эрбина, самая старшая из воспитанниц Забуль и ее любимица.
– У тебя шов небрежный и кривой, – сказала Эрбина.
Чтобы обернуться врагом для Юлы, этого очевидного замечания сполна хватило. А с недругами разговор у Юлы был короткий, но красноречивый, ибо нет ничего красноречивее молчания.
Не получив от нее ответа, Эрбина сказала уже более настойчиво:
– Ты все испортишь. Нитки зря переведешь. Здесь нужно было вышивать зелеными. А здесь – красными. У тебя все наоборот!
На правом виске Юлы вздулась маленькая жилка, но на слова девушки она не отреагировала. Терпение Эрбины, напротив, быстро закончилось, и она начала остервенело тыкать по местам, которые казались ей неприемлемыми.
– А ну смотри! Здесь нужно исправить цвет, здесь распороть, а тут – ААЙ! – отдернула руку Эрбина, еле выдрав палец из клацнувших челюстей.
