Справившись с величавым оцепенением, торжественно их всех захватившим, трое заговорщиков поделились первыми впечатлениями. Вне всяких сомнений, ошеломлённое молчание нарушила представительница прекрасного пола:
– Все видят то же самое, что и я?
– Это, смотря, что именно ты сейчас рассмотрела? – неуверенно проговорил не менее ошарашенный Джордан. – Лично мне кажется, пред нами возникло нечто, похожее на «летающую тарелку», и притом явного неземного происхождения. Однако научно доказано, что на Северном полюсе, при сравнительно низких температурах – так же, впрочем, как и в жаркой пустыне при очень высоких – возможны зрительные галлюцинации.
– Да?.. Действительно? – поднимая изящные брови и скидывая мешающий капюшон, язвительно усмехнулась Бероева. – Я слышала, для их коллективного возникновения требуются некие определяющие условия, например: длительное голодание, водное истощение, общие измышления – и это как минимум! Кроме последнего, остальных признаков мы пока лишены, в связи с чем я настоятельно предложу – отбросить малодушные сомнения и смело следовать дальше.
– Но мы ведь не знаем, что поджидает внутри, – справедливо заметил третий член единодушного экипажа, сверх всего прочего отличавшийся технической частью познаний, – вдруг там губительная радиация или, может, какая-то замаскированная ловушка?
– Вполне возможно, Ксюша, – согласился Майкл с опасливым утверждением российского техника, – я бы не советовал напропалую рисковать и бездумно заходить, как следует не разведав. Никому не известно, какие нас впереди ожидают непривлекательные сюрпризы.
– Нет, – убежденно и наполняя изумительные глаза невероятным энтузиазмом заявила несравненная (во всех смыслах) оперативница, полностью убеждённая в нахлынувших мыслях, – мы обязательно туда войдём и непременно узнаем: что именно скрывают от нас «любезные» господа учёные? Тем более что они как-то ведь проникают, и осуществляют ежедневные прохождения целенаправленно и совсем безбоязненно. Скажу по-другому: а не за этим ли, дорогие соучастники, мы с вами сюда и приехали? Короче, все слабовольные сомнения в сторону: мы идём знакомиться с непостижимой загадкой, предоставленной если и не самой Вселенной, то инопланетным разумом – это уж точно.
Следуя непререкаемому пожеланию сотрудницы МУРа, слаженные заговорщики одновременной поступью вступили на тарельчатую окружность, в длину имевшую двадцать метров и сравнявшуюся с ледовым дном углубления. Преодолев её твёрдым, уверенным шагом, они вошли в святая-святых таинственной экспедиции – внутрь инопланетного межзвездного аппарата.
В то же самое время в оставленной ими полярной зимовке О’Нил, размышляя над странным поведением российской коллеги, неожиданно наткнулся на дельную мысль, что она, возможно, втайне от него чего-нибудь замышляет (между двумя странами всегда существовали натянутые отношения, а заодно и некое непримиримое идеологическое противостояние) – специальный агент не мог допустить, чтобы не в меру активная девушка (пускай и невиданно бесподобная!) обошла его в спорных вопросах, напрямую связанных с американской «нацбезопасностью» (к чему на далёкой Родине относились очень ревностно и слишком серьезно). Взволнованный фэбээровец так и не сумел беспечно уснуть и неумолимо ворочался то в правую, то в левую стороны. Не выдержав тяготивших сомнений и желая их немедленно разрешить, Джонни резко подня́лся, быстро оделся и решительным шагом направился к поповской комнате, занимаемой сейчас эффектной брюнеткой: в тесном, полноценном общении он намеревался если ничего и не выведать, то хотя бы убедиться, что она ничего самостоятельно не прокручивает. Несмотря на то что было уже три часа ночи (беря неполярную), самое время, чтобы спокойно спать, бестактный американец настойчиво забарабанил по хлипкой двери́, ведшей в малюсенькую каморку Бероевой; он создавал в спальном блоке неслыханный шум и неприятные звуковые эффекты. Безумное неистовство продолжалось на протяжении десяти минут. Постепенно из соседних кубриков «повыглядывали» взъерошенные головы недовольных членов полярной команды, но, увидев раздосадованного агента, они с приглушённым ворчанием то́тчас же убирались обратно.
