Глава 1. В тени его крыльев
I
Горячее южное солнце яростно вгрызалось в песчаник, из которого была построена большая часть зданий Бах-Хаша. Камень нагревался подобно сковородке, куда ни посмотри, воздух искажался от источаемого жара. Неподготовленные люди сразу же получили бы сильные солнечные ожоги, но местные привыкли. Горячий воздух был для них родной стихией, тёплая вода – привычным питьём, а овощи и фрукты никогда долго не хранились, почти сразу начинали гнить или сохнуть. Вот и сейчас в углу дома принялись попахивать запасы батата, до которых у смуглой девушки не доходили руки уже несколько дней. Широко зевая, она подхватила выгоревшую юбку и нагишом вышла через большое окно на балкон, с которого тянулась узкая лестница на крышу. Показав всей улице свою природную красоту, смуглянка надела юбку, а потом стянула волосы старой распушённой верёвкой. Быстро взбежала на вершину дома и опустилась на колени, после чего практически коснулась носом покрытой песком крыши.
На одном из десятков длинных балконов монументальной стены храма-полумесяца различались фигуры жрецов. Они ждали, пока паства соберётся на многочисленных крышах Бах-Хаша в акте преклонения каменному богу.
Девушка приложила палец к губам, смочила слюной и начертила на лбу воображаемый круг. Ветер бросил песок в лицо, но смуглянка даже не моргнула, только опустила левую руку к ногам и зажала ладонь меж коленями, а правой рукой тронула кончик носа и принялась шептать слова молитвы. Замолчала, когда к ней на крышу поднялся темнокожий мужчина, одетый в доспех из ржавых металлических пластин. Сняв кожаный шлем с головы, он освободил множество тонких сальных кос, напоминающих земляных червей, а после опёрся о парапет, принявшись всматриваться в улицы города. На крышах сотен каменных домов расположились люди; все до единого склонили головы для молитвы в час поклонения.
Девушка мимолётно взглянула на варвара и тут же об этом пожалела; её силой ткнули лицом в песок, который попал в рот и в нос. Мужчина какое-то время держал её в таком положении, потом погладил свободной рукой по спине и опустил пальцы ниже копчика, влезая рукой глубоко под юбку, что-то проворчал под нос и отступил.
Началось. Сначала город охватила удивительная тишина, в которой различался только шелест песка, вечно гонимого горячим ветром. А потом улицы взорвались тысячью голосов, воспевающих песнь во славу единого, живого и поныне каменного божества – Горгола.
На балкон храма вышел человек в мантии цвета песчаника, простёр руки к небесам и закричал. Жители города подхватили этот крик; вместе с ними смуглая девушка вскинула голову и подала голос, замечая, как мужчина рядом хищно улыбается. Он тоже разинул рот и, насколько хватало дыхания, выкрикнул: Burkadash Gor-Go-Gol-Gor-Gol!!!
Но в мыслях у него было другое. Вернувшись к девушке, схватил её за волосы и вновь приложил лицом к раскалённой крыше. Мелкие камешки впились в лицо. Усилием юбка съехала с бёдер, а грязные пальцы погрузились в лоно.
– Gorgol! – кричала толпа, звучали барабаны, вторя голосам. – Gorgo-o-o-o-ol! – тянули жрецы, город взрывался от тысяч слов.
Имя бога звучало в завывании поднявшегося ветра. Песок гнало в глаза, мужчина прижимал девушку к земле и продолжал ощупывать её пыльными пальцами. Потом опустился на колени и хотел её взять прямо здесь, на вершине горячего дома, на глазах у всего мира, но остановился вместе с замолчавшими барабанами. Воцарилась тишина, вслед за которой улицы Бах-Хаша наполнили звуки обыденной суеты. Мужчина толкнул жертву ногой, оскалился и покинул крышу.
