Прохор, недавно вышедший в отставку, но пока оставленный Алексеем в батальоне, согласился отправиться с ним в путь. Гораздо труднее было добиться разрешения от командира полка, который сначала совершенно не хотел отпускать Алексея. С прошением об отставке он пришел в тот же день, когда получил письмо, однако полковник сказал, что необходимо дожидаться начала января для отправки его в министерство4. Через день, он все-таки вошел в положение, и решил организовать выбытие Алексея в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Вскоре, Алексей сдал свои дела заместителю и отправился с Прохором в далекую Пермскую губернию.
Они выехали 11 ноября. Путь их проходил по унылым осенним дорогам. Всюду стояла серость, которая предшествует началу зимы. Для Алексея такая поездка не представлялась плохим путешествием. Вспоминая, как они наступали на Запад 5 лет назад, он думал, что передвижение в коляске гораздо приятнее пешей погони за неприятелем. Прохор тоже не боялся осенней дороги. Не вполне понимая, чем заняться после окончания службы, он воспользовался возможностью и дальше находится рядом с любимым командиром.
В пути Алексей часто думал о том, что же могло произойти с братом. Среди наиболее вероятных версий он выдвигал встречу с медведем, разбойников или невероятное события вроде рухнувшего дерева. Он старался вспомнить похожие события в своей жизни, однако, вспомнить ничего не мог. Уже на подъезде к Нижнему Новгороду, Алексей сотни раз смог обдумать даже самые невероятные версии, но, сколько он ни думал, не мог принять ни одну из версий. И поэтому, с большой надеждой он въезжал в Казань. Алексей надеялся, что здесь его ждёт известие о судьбе брата. Надежда не оправдалась. В Казани писем не было.
Выдвинувшись далее, он явно почувствовал, что это был другой край. Расстояния между населенными пунктами значительно увеличились, а местность становилась все более пустынной. Подумалось, что они оказались в Азии, между тем люди, встречаемые на пути, говорили об обратном. Их главным отличием были все более увеличивающаяся добродушие и наивность. Здесь было легче разместиться на ночлег и найти место для сытного обеда. Двигаясь на Восток, Алексей видел, что эти места не столь дики, как он себе представлял.
Наконец, 30 ноября, они достигли пределов Пермской губернии. На полях уже лежал снег, и это говорило о том, что зима вступает в свои права. Первый городок, который им предстояло проехать в пределах губернии, назывался Оханск. Здесь он узнал, что города на Урале были не такими, как города в Центральной части.
Кучер едва не проехал этот городишко. Не знакомый с местностью, он ехал через очередное село, и, между тем, решил поинтересоваться, далеко ли до Оханска. Когда ему сказали, что это и есть Оханск, путники весьма удивились внешнему виду уездного центра. Оханск ничем не отличался от многочисленных селений, расположенных вдоль тракта, и, пожалуй, был меньше половины из них. Здесь они отправились на постоялый двор, рассчитывая на следующие сутки добраться до Перми, и узнать подробности этой таинственной истории.
**
Первый день зимы явился для путников белым листом. Переехав заледеневшую Каму, Алексей с Прохором замерли в тревожной надежде. Они не знали, что ждало их в Перми. И сколько мыслей посетило их голову в этот день, прежде чем начало садиться солнце. Темнота опустилась в большом селе Култаево, где находился последний постоялый двор перед городом.
