– Отец, говоришь… Трусом… Скажи, а ты разговаривал с ним на эту тему?
– Н-н-ет, – дрожащим голосом выдавил из себя Аяр.
– Так почему же ты смеешь думать иначе?
– Я… Я… Что?
– Будь ты не трусом, ты бы поговорил с ним об этом, прежде чем бежать и обрекать себя и его на риск!
– Это верно… Я – трус, – тихо согласился Аяр, и сам прекрасно это понимая, опустил голову и продолжил:
– Мало того, что они, якобы презирали меня, я, из-за своей гордыни, глупости и страха быть непонятым… – начал Аяр, и волк, хотевший удалиться, резко остановился.
– Да, я боюсь одиночества, но еще больше – находиться в окружении тех, кто знает меня, но не понимает, кто заботился обо мне, но не любит. Тех, кто хотят быть рядом, но бояться, что я боюсь этого больше, – закончил Аяр, и в конец опустил нос к земле, склонившись до нее.
Он проговорил это, так печально и искренне, что в этом не было нужды сомневаться.
– Твои страхи мне ведомы… – начал волк. – Некогда и я встречался с ними с глазу на глаз… Но, это было очень давно, и очень тяжело, – произнес последнее слово на выдохе волк.
Не проронил ни слова больше, неспешным шагом направился прочь от волчонка, решив оставить его в покое.
Через секунд десять Аяр, поднял очи, и взглянув на удаляющегося волка, вздохнул, но не с облегчением, а со страхом, остаться здесь одному.
– Постой! Погоди! – бросился он за ним.
– Чего тебе? Ступай, я не трону.
– Помоги, прошу!
– Со своими страхами справляйся сам!
– Нет, хотя бы приюти до утра.
– А-а! Ну, это можно, – немного подумав, ответил волк, заставив Аяра, боязливо озирающегося по сторонам, продрожать с полминуты от страха и пробирающего до костей ветра.
– Но! Только до утра.
– Обещаю!
– И еще – никаких вопросов, этого я не люблю. Понял?!
– Да! – коротко ответил волчонок.
Прикусив язык, он молча последовал за волком, уводящим его вглубь темного холодного леса, который теперь казался Аяру чуточку светлее и теплее…
Как бы не было сильно рвение молодой волчицы Лиры отыскать Аяра, и опытного в таких делах орла-беркута Таоха, впервые не сумевшего выследить цель, оба рано или поздно стали сдавать.
– Таох! – не выдержала первой Лира, когда после целого дня безуспешных поисков, им так и не удалось отыскать волчонка.
Она, еле держась на лапах, остановилась посреди ночного леса, не в силах больше продолжать путь.
– Знаю, Лира, ты устала, но рассвет не за горами, и мы должны найти хотя бы его следы! – спустился к ней с неба на землю Таох.
– Да… но… я… больше… не могу! – тяжело дыша выдавила из себя волчица.
– Что я могу сказать? Я же говорил! Или лучше, задай вопрос, по чьей вине все это произошло?
– Что?!
– Не смотри на меня так! Ты заварила эту кашу, тебе и расхлебывать!
– Но я…
– Ой, не надо Лира… Как принимать ответственность на себя, так мы дети, малые и неразумные, так что ли?
– Да, что ты?
– Ну, конечно, ты виновата, а мне расхлебывать?! Ты думаешь, я не устал?! Да я еще держусь в небе, так как не думаю о себе. Не то, что некоторые, – чуть ли не кричал на Лиру Таох, явно нервничая, дергаясь и очень волнуясь.
– Таох, ты что думаешь, я не волнуюсь? И совершив глупость не жалею об этом? Или у меня вовсе нет ни совести, ни сердца?
– Будь у тебя и то и другое, ты бы сейчас думала больше не о себе, а о Аяре и о своих родителях! Ты только представь каково им сейчас?!
– Я представляю…
– Вовсе нет! Ведь будь это правдой, ты бы не жалела ни сил, ни себя, ради того, чтобы отыскать друга, а вместо этого ты пыхтишь и жалуешься.
