Стоя у окна, Дарий смотрел на позолоченный диск месяца, тающий за вершинами гор. Приблизившись бесшумным призраком, она раскрыла одеяло и прижалась к нему, закутавшись вместе. Он вздрогнул, но ощутив нежный бархат тела, успокоился.
– Да, – вдруг с грустью произнесла она, отвечая на никем не заданный вопрос.
– Я ошибся, привезя вас сюда, – с горечью произнёс он, глядя в окно. – Меня просто убивает это бессилие!
– Не вини себя, – шепнула она, прижимаясь, – ты ни в чём не виноват. А бессилие оттого, что пытаешься изменить то, что не под силу. Знаю, любовь заставляет заботиться о нас и беречь, но ты не можешь укрыть нас в ладонях. Радомир и я, мы всегда с тобой, здесь, сейчас. Мы часть тебя и всегда будем рядом. Но у нас есть свой путь… Именно его ты не можешь изменить, мы сами должны его пройти. Это нужно, для нас. Мы как разные краски на одном холсте, ни один из цветов не меняет друг друга, а только дополняет. Так достигается гармония. Пытаясь уберечь нас от судьбы, ты терзаешь себя.
– Может ты и права, – согласился он. – Но как ты сказала – вы часть меня. От меня ничего не останется, если я вас вдруг потеряю.
– Этого не произойдёт.
– Ты тоже слышала? – немного помолчав, спросил он.
– Да, их больше нет. Они уничтожили свой мир. Скоро тебе нужно будет идти, а я с трудом могу видеть, что будет дальше.
Тишину нарушил мелодичный сигнал.
– Не вздумай включать живую связь, – хихикнула она, прячась в одеяло.
Дарий невольно усмехнулся.
– Думаю, меня поймут. Не каждому выпадает счастье, быть женатым на ве… – он осёкся от лёгкого удара под рёбра.
– Я тебя убедила?
На стекле окна засветился квадрат, покрытый рябью помех.
– Дарий, – прозвучал властный, мужской голос, – что-то я тебя не вижу.
– Да… передатчик барахлит, Ар сейчас как раз занимается, – быстро ответил он, чувствуя на рёбрах маленький кулачок. – Что случилось?
– Дея уничтожена! Орея охвачена огнём и там нужна наша помощь! Идёт эвакуация через порталы, но боюсь у них мало времени: с таким потоком порталы не справляются. Срочный сбор на площадке через десять минут.
– Хорошо, собираюсь, – стараясь не развернуть одеяло, неуклюже перебирая ногами, он повернулся.
От взгляда в её глаза, сердце сжалось от смутной боли и тоски. Хотелось кричать. Прижаться, спрятаться и исчезнуть. Как она сказала – скрыть в ладошке от всего мира.
– Собирайся, тебе нужно идти. Мы будем ждать, сколько потребуется.
Он хотел что-то сказать, но приложив пальчик к губам, она не дала. Миллионы раз, он задавался вопросом – почему в тот предрассветный час не остался с теми, кто дорог больше собственной жизни. Почему она отпустила его?
Их губы слились в долгом, нежном поцелуе. Обнявшись, они стали единым монолитом. Она – предчувствуя, что прощается на века. Он – обуреваемый смутной тревогой и беспредельной тоской.
С ужасом Дарий гнал мысли, ползущие в голову. Застёгивая на ходу куртку, прыгнул на скат и обернулся: в жёлтом свете любимый силуэт, укутанный в одеяло. Он замер, словно пытаясь запомнить каждую черту супруги. Не в силах оторвать взгляд, активировал двигатель. Вытащив руку, Александра помахала вслед.
