– Ты прав. Таким, как папа, тебе не стать, – мой голос вновь дрогнул. – Но ты не папа и не должен им быть. Папа воспитывал меня с моего первого дня в этой жизни. Он учил меня ходить и ездить на велосипеде. Он водил меня в «Макдоналдс» по выходным и показал половину земного шара. Он отвёл меня на фильмы для взрослых, когда мне ещё не было и четырнадцати лет, хотя мать категорически была против этого. И он был тем, кто первый поддержал меня в стремлении пойти учиться на психотерапевта. Знаешь, что он мне сказал в старшей школе? «Ты, как никто, умеешь понимать души людей. Так позволь себе заниматься тем, чем ты хочешь и что дано тебе высшими силами. Это твоё, Лив, и ты должна следовать своему сердцу и его зову».
– Ричард был лучшим отцом, чем я или мой отец. Я не могу представить, какого это, иметь такого любящего и заботливого отца. Ты заслужила подобного родителя рядом с собой и я не могу вообразить, какого тебе потерять его.
– И не воображай. Это слишком тяжело и невыносимо, – я отвела свой взгляд в сторону от Тома, чтоб скрыть новый поток слез из глаз. – И я, как никто, благодарю жизнь за то, что он был рядом со мной и был именно тем отцом, о котором можно было только мечтать. А ведь я даже не его родная дочь. По факту, я ему была никем и чужим человеком.
– Не говори так. Ты была настоящей дочерью для Ричарда, о чем он постоянно всем нам говорил. Может, я и твой биологический отец, но настоящим отцом тебе был Ричард, а не я. За это я буду всю свою жизнь благодарен ему и буду воспевать его память во всех героических балладах.
– Тор, спасибо. Я благодарю тебя за то, что ты не пытаешься занять его место и пытаешься понять меня.
– Тор? А где старое доброе Том? – Том придвинулся ближе ко мне и посмотрел на меня своим пронзительным взглядом небесно-голубых глаз. – Я думал, что в пределах Мидгарда я для тебя Том.
– Не вижу смысла в этом спектакле. Ты Тор громовержец и это бесспорный факт. К чему мне называть тебя ненастоящим именем? Хватит этих масок и фальши. Я устала от всего этого.
– Хорошо. Я буду рад, если ты сможешь принять меня настоящего. И, Лив, – Том выждал небольшую паузу. – Я люблю тебя и я буду рядом, даже если тебе это не требуется.
Том встал со своего места и вышел из комнаты. Я ещё какое-то время сидела на своём прежнем месте, но затем заставила себя выйти из комнаты. Я медленными шагами спускалась по ступеням огромной лестницы, смотря куда-то сквозь окружающее меня пространство. Когда я оказалась в холле первого этажа, то заметила собравшихся там людей. Том стоял в строгом чёрном костюме, зачесав свои длинные волосы назад. Около него стояла фигура матери, чёрное платье которой идеально сидело на ее миниатюрной фигуре. Ее глаза были сильно красными и заметно опухшими, а губы дрожали. В таком состоянии я видела мать впервые. Но моя обида на нее не позволяла почувствовать хоть тень жалости к ней. Больше, чем себя, я винила мать во всем случившемся. Она отговорила меня от перемещения к отцу в ту роковую ночь и она не позволила мне спасти его.
– Лив, ты…
Я услышала тихий голос матери. Демонстративно фыркнув и обойдя ее и Тома стороной, я прошла к выходу из дома. Выйдя на улицу, я первым делом увидела в саду Хель и Локи. Локи стоял в непроницаемом чёрном одеянии. Его чёрный костюм и такая же чёрная рубашка слишком сильно контрастировали с его ярким цветом волос. Хель была не менее заметной, чем ее биологический отец. Ее чёрное платье хоть и было довольно откровенным, но оно красиво подчеркивало все ее природные достоинства. Девушка обернулась и ее темные глаза впились в меня острыми клинками.
