Прежде все хорошо было, и духи добрые, и люди – добрые. От добрых дел, от любви между людьми и духами росло блаженство духа, передавалось оно сердцу человека. Мягче сердца становились, добрее становились люди.
Рассказчик остановился на минуту, выбивая пепел из трубки, затем продолжал:
– Когда самому хорошо, хочется, чтобы и другим было хорошо. Всем, всем хорошо. Так душа человека устроена, – старик глубоко вздохнул, – Раньше лучше было, в былое время козские люди не пропускали нищего и странника, чтобы не приютить и не накормить его. А когда уходили вниз, в сады, на работу, оставляли кого-нибудь, чтобы было кому принять прохожего.
Как-то раз ушли все на работу; остались старухи и мальчуганы, – да три девушки, которые спешили шить приданое, чтобы было готово к месяцу свадеб. Было жарко и душно. Девушки, захватив работу, ушли в лес искать прохлады под деревьями, где ветерок гуляет. Притих Эльтиген. Покинули духи свои скалы, где обитали и, превратившись в нищих, подошли к девушкам. Увидели девушки слепого, хромого и горбатого, поклонились им, говаорят:
– Если голодны, накормим вас.
Под широким дубом, который стоит и теперь, развязали узелки с таранью, чесноком и лепешками и стали угощать бедняков.
– Кушайте.
Ели нищие, благодарили, а когда кончили, – в узелках почему-то меньше съестного не стало.
– Кушайте хорошенько, – говорили девушки, и отдали нищим сладости, которые оставили, было для себя.
Улыбнулись странники.
– Велик Аллах в своих творениях. Да исполнит сердце ваше радостью.
И спросили странники девушек, нет ли у них каких-либо тайных желаний. Задуманное в хорошую минуту может исполниться.
– Подумайте.
Посмеялись между собою девушки, пожали плечами, одна и говорит:
– Хотелось бы скорее дошить свое приданое, не увспеваю…
– Вернешься домой и увидишь, что сбылось твое желание, – улыбнулся горбатый.
– А я бы, – застенчиво улыбаясь, сказала другая, – хотела бы, чтобы бабушка на меня не ворчала.
– И это устроится, – кивнул головой хромой.
– Ну, а ты? – спросил слепой третью. Ты что бы хотела? Задумалась третья, потом и говорит: То, что я попрошу, ты не сможешь сделать. Просьба у меня необычная. И хотел бы ты мне помочь, но все равно не сделаешь…
И все-таки, скажи.
И сказала девушка просто, душой не лукавя:
– Хотела бы, чтобы в горе открылся источник, чтобы бежала в деревню холодная ключевая вода; чтобы путник, испив воды, забывал усталость, а наши деревенские, когда настанет жара, освежаясь в источнике, славили милость Аллаха.
– Ну, а для себя самой, чего бы ты хотела? – спросил слепой.
А мне, мне ничего не надо. Все есть.
Открылись от удивления глаза слепого, отразилась в них синь небес.
– Скажи мне имя твое?
– Феррах-ханым, – отвечала девушка.
– Феррах-ханым, случится все так, как ты пожелала, и имя твое долго будет помнить народ.
Повернулся слепой к Деликлы-Кая, высоко поднял свой посох и ударил им по утесу. С громом треснула Деликлы-Кая, дождем посыпались вокруг каменные глыбы, темным облаком окуталась гора. Улеглись камни, села пыль, а, когда разошлось облако, увидели в горе сквозную щель и услышали, как вблизи зашумел падающий со скалы горный поток. Добежали первые капли ручья до ног Феррах-ханым и омыли их. А нищие исчезли, Растворяясь в воздухе, и поняли девушки, кто были они.
Сбылось слово слепого нищего. Народ долго помнил Феррах-ханым, и когда она умерла, могилу ее огородили каменной стеной.
