Читать онлайн Анатолий Агарков - Легенды нашего края. Дар

Каждая жизнь-это маленький мир Но не игрушка и не сувенир Помни об этом, мой друг и кумир И не выбрасывай маленький мир

/Кира Донбасс/

У каждого свой путь к одиночеству. У кого-то это работа. У кого-то судьба. У кого-то – любимая женщина. Скажем, одна на всю жизнь, и после нее уже не хочется никого и ничего. Впрочем, это тоже судьба…

Мою судьбу определил мой природный дар. Я умею слышать, о чем говорят кошки. Может быть, сам я в прежней жизни котом был, котенком или кошкой – и вот осталось… или досталось в наследство от каких-то далеких предков моих? Все ведь мы произошли из одной единственной органической клетки, видоизменяясь со временем в растения, животных и людей. И в генной памяти весь процесс эволюции прописан от начала и до конца. А природа любит нам подбрасывать фортели…

Так вот… Ни как-то вдруг научился я кошачьему языку, а от рождения – как начал соображать, так начал и понимать. Бывало в далеком-далеком детстве, когда речь моя называлась лепетом, а я и ходить еще не умел, родители мои и сестра старшая частенько наблюдали такую картину. Сижу это я на попке и, размахивая ручонками, что-то увлеченно говорю – кто бы понял что? – нашей кошке Глафире. А та – что поразительно! – сидит и смотрит на меня, будто внимает, слово боясь пропустить и смысл. Смешно было смотреть, говорили.

Но когда я подрос, и речь моя стала понятна окружающим, такие истории стал рассказывать от Глафиры об уличных нравах, которые вряд ли мог увидеть и понять маленький мальчик из детской коляски или с рук папы или прогуливаясь за руку с мамой или сестрой, что меня срочно доктору показали.

Тот таким добрым показался:

– Ну-ка, ну-ка, расскажи-расскажи мне свою сказочку, малыш…

И я рассказал ему, как соседский кот Василий изнасиловал нашу Глафиру, когда у нее даже течки не было – просто замызгал несчастную и был таков… Все это, понятно, от нашей кошки узнал. Но как? – не знаю. Наверное, мы мысленно общались, потому что Глафира не умеет нормальные слова выговаривать – только «мур» да «мяу».

– Так-так-так-с… – сказал доктор. – Все понятно, что ничего не понятно. Откуда это у вашего мальчика я не знаю и даже не берусь предполагать. Он говорит, что ему кошка рассказала, но это же ведь не правда – не могут кошки разговаривать с людьми. Давайте будем считать, что это его фантазии. А поскольку психика детская – неустоявшаяся, давайте не будем в нем это развивать, то есть, обращать внимание, ругать-наказывать или поощрять: расскажи, мол, кошкину сказку. Давайте делать вид, что ничего не происходит – что мальчик выдумывает небылицы, которые никому не интересны. Он и перестанет их выдумывать…

С легкой руки этого психиатра оказался обреченным я на одиночество. Домашние отмахивались от моих пересказов новых похождений Глафиры и жутких историй ночной жизни во дворе, подсмотренных кошкой:

– Да ну тебя, пойдем лучше сказки почитаем.

А сверстники во дворе смеялись и дразнили. В школе тоже. Никто меня не понимал, никто не верил – и я замкнулся. К институтским годам понял, что это дар природный, и пожалел, что в технический ВУЗ поступил – надо было на зоофак пойти. Но родители настояли. Диплом получив, уехал по распределению и дома ни разу с тех пор не был – только письма и телеграммы на день рождения. Думаю, и им без меня легче – ну, о чем можно говорить с повернутым, которому ни девушки не интересны, ни карьера: одно на уме – проблемы бездомных кошек.

А я зарплату свою тратил на корм для бродячих собак и кошек… и кормушки для птиц зимой делал… и… Нет, мышей я боялся и крыс – быть может, это единственное, что у меня осталось от нормальных людей.

С завода ушел без сожаления, когда окончился положенный после института срок отработки. В общежитии я и студентом не жил, и инженером предпочитал снимать отдельную комнату в коммунальной квартире – мой мир особенного человека должен быть обособлен. Этому меня научила жизнь. Работать устроился сторожем в публичную библиотеку. Во-первых, потому что меньше людей. Во-вторых, стал искать в книгах разгадку своего дара – не мог же я быть таким единственным на весь белый свет.

Сосед мой по коммуналке – вылитый Бармалей в исполнении Ролана Быкова: маленький, лысый, усища топорщатся и басовитый голос, будто весь рост у него ушел в голосовые связки. Представился как Сидор Иванович Казалуп с-пид Винницы. По секрету в пьяном виде сообщил, что заслан сюда сделать майдан – мол, и для России настал час возрождения.

По словам Казалупа – если его изберут президентом, то меня он сделает премьер-министром.

Короче, хохол майданутый – но до чего же противный. Особенного когда выпьет. Ему исполнилось пятьдесят два, он работал носильщиком на вокзале и называл меня «сынком». Под Винницей у него семья, но уже несколько лет он живет в России и денег никому не высылает.

Как-то подсел ко мне на кухне в минорном настроении. Сначала на хозяйку пожаловался, которая тайком приносит с улицы кошек и стирает их в ванной, где моемся мы. Казалупа-то она боится. Он мне предлагал за ней проследить в его отсутствие. Мне хватило благоразумия ни словом не обмолвиться о моем сочувствии бездомным кошкам. Зачем разочаровывать человека?

Потом без перехода начал жаловаться на свое здоровье – мол, измотала его Россия непосильным трудом.

– Жить мне осталось не так уж много, сынок.

Я подозревал, что ему хватит сил и меня проводить в последний путь.

Выговорившись и прослезившись Сидор Иванович покинул кухню куда более счастливым, чем вошел в нее. Вот так и живут многие люди – свалят на чужие плечи свое горе и довольны. А ты переживай за них. Впрочем, Казалуп при любом раскладе в моей душе сочувствия не вызывал. Я проводил взглядом его гордо удалявшуюся фигуру и продолжил свой ужин. Скоро мне на работу.

Ночью пошел холодный дождь. Под теплым пледом я сидел в мягком кресле и при свете настольной лампы листал книгу о Рерихе. Вы, конечно, сообразили, что дело было в библиотеке. Мокрая кошка Мурка пришла с улицы и устроилась у меня на коленях. Я пригладил ее.

«Как ты сюда попадаешь?»

«Через подвал и дверь-решетку. А ты все читаешь? Включи телевизор».

Сильный порыв ветра бросил в стекло оконное пригоршню дождя. Мурка вздрогнула. Я тоже. Кресло под нами скрипнуло. Время словно остановилось, пока мы соображали, что случилось.

«О чем ты думаешь?» – мягко спросила Мурка.

«Ты слышишь все, о чем я думаю – мы же не языками с тобой общаемся».

«Нет, неправда, я слышу лишь то от тебя, что обращено ко мне. Ваш человеческий мозг – сплошной лабиринт, там легко можно заблудится. Как вы управляетесь с ним?»

«Вот так и мучаемся? Так что телевизор – будешь смотреть?»

«А ты со мной?»

«Нет, я почитаю».

«И я с тобой посижу: вся ночь впереди – еще насмотрюсь. А ты такой теплый. А дождь на улице холоднющий».

«Тогда поспи, раз пригрелась, а я почитаю».

«О чем ты читаешь?»

«Обо всем и ни о чем. Здесь, в библиотечной тиши, когда город весь спит, хорошо внимать чужим мыслям. Мне всегда кажется, что у меня нет никакого будущего – только прошлое и настоящее. Ты можешь заглядывать в будущее?»

«Ну, конечно. Еще по снегу я огулялась. Скоро родятся котята. Я буду их выкармливать. Кстати, что ты сегодня принес поесть?»

«Пирожки с грибами и рисом».

«Фу, какой отвратительный вкус».

«И молоко».

«Наливай».

Так вот о хозяйке…

Она не просто Таисия Павловна (а фамилию называть не буду по понятным соображениям), она – народная артистка СССР, танцевала первые партии в Большом театре. Сейчас на заслуженном отдыхе. Почему в этом захолустье? Вот тут и начинается поле чудес. У нее пенсия – две или три моих зарплаты. А она еще две комнаты трехкомнатной своей квартиры жильцам сдает. Куда деньги деет? А вот…

Казалуп говорил, что когда заселился, у нее по квартире кошки ходили целыми стаями. Но он их всех приструнил вместе с хозяйкой. Теперь она где-то сарай в гаражах прикупила – там их содержит и дважды в день ходит кормить.

Сильно подозреваю, что все свои деньги Таисия Павловна тратит на благотворительность. Я не вторгался в ее приватность, но чем мог помогал. Взял за правила места общего пользования – кухню, ванну, туалет, коридор и балкон мыть начисто по субботам. Хотя вроде бы это обязанности хозяйки – мы же квартиранты, деньги платим.

И Казалуп ворчал:

– Ты что, не стой ноги нонче встал? Избалуешь старую…

– А мне не в напряг.

Иду как-то утром с работы домой – ну понятно, день начинается трудовой, все в заботах. Хозяйка моя возле мусорных баков кормит котов и кошек. И поодаль собачка хрустит свежими куриными косточками.

Я поздоровался, присел на корточки. Таисия Павловна засмущалась.

Я с самой возможной дружелюбностью:

– А Сидор Иванович говорил, что вы купили сарай для кошек.

– Тех я уже покормила, – призналась хозяйка. – Эти бродячие. Тоже жалко.

– Да уж… Вон та пестренькая беременная – скоро котята у нее будут.

Таисия Павловна испуганно оглянулась по сторонам.

– Сидор Иванович грозился жалобу на меня написать – мол, распложаю бездомных кошек, разносящих заразу.

– А вы его за порог, чтоб не повадно было кляузами заниматься.

Таисия Павловна только горестно вздохнула – мол, тоже жалко хохла-украинца, почитай беженца несчастного.

– Вам, наверное, отдохнуть надо после работы?

– Да нет, все нормально. Я ведь в библиотеке тружусь, не на шахте.

– Хорошая у вас работа.

– Мне тоже нравится.

«Эй, ты куда?» – это я собаке и мысленно. Она догрызла куриные косточки и стала подбираться к кошкам. – «Пусть поедят, тебе тоже останется. А сейчас ты их испугаешь».

Собака внимательно на меня посмотрела – что-то услышала, но не поняла. Да и я не понимаю их язык – только кошачий.

Таисия Павловна приметила ее, дотянулась, погладила.

– Все поел? Ну, иди вон в тарелочке что-то еще осталось.

Собака послушно подошла и стала уплетать остатки супа.

Ближайший кот выгнул спину и зашипел предостерегающе – не дружат кошки с собаками. А ведь в квартире у хозяина доброго порой вместе спят и едят из общей мисочки – как будто члены одной семьи.

Эта мысль отвлекла меня, а между тем, хозяйка ко мне обратилась.

– Валерий, я там и тебе супа оставила. Не побрезгуешь? Все приготовлено из хороших продуктов. Я и сама поела.

– Таисия Павловна, вы меня балуете.

– Без заботы о ближнем женщина жить не может.

Таисия Павловна собрала свои чашки в пакет и поплелась домой, дважды оглянувшись на меня. А я еще задержался повнушать кошкам по поводу.

«Эй вы, бестолковые, мало вам в жизни зла? Вы еще меж собой подеритесь».

«А как это ты общаешься с нами?»

«У меня дар. Но это неважно. Ваше спасение, бездомных хвостатых, в единстве. Вместе вы можете противостоять любым неприятностям. Посмотрите, как люди дружно живут…»

«Ага, рассказывай! Тоже собачатся меж собой».

«Это да. Но когда угроза встает, они умеют договариваться».

«Ты научишь нас как надо жить?»

«Я попробую вам помочь насколько смогу. Но и вы должны сами поучаствовать в улучшении своей судьбы. Помогите мне, чтобы я мог помочь вам. Это честная сделка».

«Сперва скажи, в чем тебе нужна наша помощь?».

Кто-то из проходящих мимо, запустил камень в нашу сторону. Он пролетел над моей головой и гулко ударил в пустой мусорный бак. Собака с визгом, а кошки с фырканьем кинулись в разные стороны. Скоро и след их простыл.

У меня в душе словно вдруг упала тяжелая штора – мне захотелось надрать уши хулигану. С другой стороны – сидит на корточках парень, смотрит на кошек, а те во все глаза смотрят на него… Кого угодно раззадорит или смутит подобная картина. Надо быть осторожнее.