– А с Робом что? Видела его пару дней назад. Он сам не свой ходит.
Авина тяжело выдохнула, но промолчала.
– Что произошло?
Подруга подтянула к себе блюдо с пончиками, покрытыми сверху розовой глазурью
Йоннет была из тех людей, которые могли употреблять огромное количество еды без вреда для фигуры. Хотя из-за высокого роста ещё в детстве она приобрела привычку сутулиться, от которой так и не избавилась.
– Ты ему так и не ответила? Или ответ его не устроил?
«Можно сказать, что ответила… Если учесть в каком виде показался тогда Даргайл» – подумала Авина, но в слух ничего не сказала. Хотя подруге хватало одного взгляда, чтобы прочесть всё по лицу.
– Так, мне нужны подробности. – подруга подалась чуть вперед. – Понимаешь ведь, что я тебя не отпущу, пока ты мне всё не расскажешь.
– Йонни, тогда в нём говорила лишь бутылка тридцати процентного. Ты прекрасно знаешь, что мы дружим ещё со школы и ничего такого быть не может.
– О, это ты так считаешь! Уверена, он с тобой не согласен!
Авина слегка поёжилась от странного ощущения, словно ощутив на себе чей-то взгляд, но окинув взглядом террасу, знакомых среди посетителей не заметила.
– Даже не знаю… Он хороший… – произнесла она, но перед глазами так и являлся Даргай обернутый в полотенце.
Последние дни, как бы Авина не пыталась, не могла выкинуть из головы то странное появление незнакомца и ещё более странное исчезновение. Хотя она не могла ручаться на сто процентов, что это была не галлюцинация. До сих пор всё казалось сном, и она в это даже поверила бы, но вот Робсен… Два помешательства за раз – уже слишком.
Лавка чудес, так назывался небольшой магазин сувениров, в котором они работали. Вернее Авина являлась продавцом, а Робсен племянником хозяина этого места. Йоннет как-то даже ляпнула, что он, мол, устроился туда ради подруги, на что та только отмахнулась. Однако через некоторое время Робсен уговорил дядю выставить у витрин пару картин Авины, продажу которых потом отмечали точно большое торжество. Вот тогда-то Роб и выложил всё, предложив ей стать девушкой. Казалось она действительно восприняла это как милую шутку, хотя гадкий червячок непонятной вины в глубине души всё же грыз, а пару дней назад надкусил и съел оставшееся.
«Надо бы поговорить и расставить всё по полочкам», – подумала тогда художница, хотя подходящего момента для разговора так и не нашла. Да и откуда ему взяться, если теперь их смены совсем не совпадали.
– Ну хватит о плохом. – заявила Ривенс и подалась вперед. – Как твои статьи в Грозе?
– Да… – Йоннет махнула рукой и тонкая рыжая прядь упала на плечо. – Не сошлись с редактором во мнениях. Ерунда. Уйду вон к конкурентам. – добавила она, увидев опешивший взгляд подруги и с шумом отхлебнула травяной чай.
Два часа пролетели, как одна минута и расставаться не хотелось от слова совсем. Небо стремительно окрашивало цвет вечерние цвета, а уличные фонари уже заступили на службу и работали по стойке смирно, как солдатики, разгоняя полумрак.
Всю дорогу до дома Авину не покидало странное ощущение слежки. Она никогда не считала себя трусихой, но в этот вечер путь через парк показался ей, как никогда, жутким. Не сказать, чтобы она боялась маньяков или верила в паранормальные вещи, но мурашки нет-нет да пробегали, когда в неестественной тишине раздавался резкий треск веток и следующий за ним шум поднимающихся ворон.
