– Я был сегодня на Северной галерее, когда навстречу мне показался Дарк. Он шел вразвалку, словно был хозяином дворца, а вокруг толпились зеваки. Не знаю, что их в нем привлекает – то ли его доблесть, то ли уродство. Когда он поравнялся со мной, я потребовал, чтобы он вежливо поклонился. Нет, не мне, а сану советника, являющегося твоим представителем, княгиня. Ведь, проявляя неуважение к нам, тем самым проявляют неуважение к тебе, согласись!
– Да, несомненно. И что он ответил? – спросила Элен.
– Мне стыдно за него! В ответ на мои мягкие увещевания он оглядел меня с ног до головы, громко, развязно захохотал во все горло, а потом плюнул мне под ноги!
При этих словах советники заговорили все разом. Слышались возмущенные возгласы:
– Как он посмел!
– Оскорбить Совет!
– Негодяй!
Княгиня с удивлением обнаружила, что эта история никого не оставила равнодушным. Только что все они были друг другу чуть ли не врагами, но стоило задеть одного из них, как все забыли о разногласиях, вновь едины и полны решимости добиться правосудия и уважения к себе.
– Хорошо, я поговорю с Дарком.
– Нет, княгиня, ты должна не просто поговорить, ты должна наказать его. Пойми, унижая нас, он тем самым унизил и тебя на глазах у твоих подданных.
– Он напрасно сделал это, – нахмурилась Элен.
– Вот именно, госпожа! – поддержал Ворондила Мэллор. – Сегодня они плюют под ноги нам, завтра захотят плюнуть под ноги тебе. Кто знает, не захочется ли им большего!
– Ну нет, Мэллор. – Однако в голосе Элен послышалось сомнение.
– Ты зря им так доверяешь. Настали времена, когда за такое слепое доверие можно дорого заплатить. Отдать всю военную власть и мощь в руки одного народа неразумно. Стоит кому-нибудь из двергов попытаться выйти из повиновения, и усмирять их будет некому. Госпожа, подумай.
– Но до сих пор этого не случалось!
– До сих пор – да, но кто поручится, что этого не произойдет и впредь? – спросил Ворондил.
– Так было всегда! Обычай этот установил еще мой отец, да и потом не было нужды менять его.
– Не было, госпожа, но теперь иное время.
– Почему иное?
– Мир меняется, меняемся мы, и кто знает, не меняются ли дверги, а вместе с тем и их мысли.
– Это неубедительно.
– Буду откровеннее. – Мэллор склонил голову, на миг замолк, а потом решительно сказал: – Госпожа, и наши отношения с южным соседом меняются, но далеко не в лучшую сторону. Тебе это прекрасно известно. Возможно, вскоре морнийцам покажется, что мы слишком самостоятельны, слишком свободны, и тогда они попытаются это изменить. Согласись, при таком положении вещей дверги вновь станут слугами старого хозяина. Мы окажемся беззащитны перед врагом.
– То, что ты говоришь, невозможно! – Элен вдруг почувствовала, как закружилась голова.
– Отчего? Нет, госпожа, нужно иметь мужество признать, что это так. Нет ничего вечного. Мы долго жили в мире, но это не значит, что так мы будем жить всегда.
– Я не думала об этом, – растерянно сказала Элен.
– А мы думали и думаем постоянно, ведь на то мы и советники! Госпожа, ты не должна расстраиваться. – Голос Мэллора стал еще более мягок, в нем слышалось сочувствие. – Если не уверен в старых друзьях, нужно искать новых. Поэтому посольства – наша главная забота теперь.
– И есть что-то обнадеживающее?
– Есть, госпожа. Куртанэ прислал к тебе своих людей. Они прибыли сегодня днем и рвутся на прием.
– Куртанэ? Странно. Давненько я не слыхала о нем. Что ему от нас нужно?
