Легион и сияние - страница 10

***

В конце приема – благотворительный концерт. Эклиш не знал, что в нем такого особенного, а на вопросы Уисти ему интригующе отвечал “сам увидишь”. На выступлении они занял место в конце. Рядом с ним был только Уисти, с важностью полководца наблюдающий за оркестром и еще пара зрителей.

Сияние не считал себя ценителем искусства и на сцену смотрел без особого интереса, даже подумывал, не достать ли телефон. Вот только в какой-то момент вообще забыл кто он и зачем пришел.

Играл оркестр. Несколько десятков музыкантов разрывали густую тишину и звук, кажется вязкий и плотный, разватил каждый уголок зала. Сияние словно вдруг оказался под толщей воды, он и задыхался, и наслаждался тем, какой легкой, кажется, стала его собственная душа. Эклиш словно головокружительно влюбился в окружающий его мир и познал нечто высокое, что невозможно было описать ни на одном языке. Тоскливо и пронзительно. Парень полность понял магию живой музыки и понял, что всю жизнь будет думать о том, как невероятно он чувствовал себя в этот момент.

И вот, когда музыка завершилась, и зрители самозабвенно зааплодировали, награждая музыкантов и дирижера, Уисти наклонился к Эклишу, не переставая смотреть на сцену, и проговорил:

–Удивительно, правда? Легионов, способных создавать человеческие формы, можно пересчитать по пальцам. Это невероятно сложно – оторвать от себя частичку и создать вокруг этого кого-то другого.

-Неужели, это тоже легион? – поразился сияние. – А это все творения одного легиона? Все до одного?

–Да. Все музыканты. Инструменты тоже. Это создала одна лишь талантливая девушка. Гений. Ты знаешь, как работает это у нас? – вдруг перескочил на другую тему Уисти. – Мы не можем создать то, что не можем полностью осознать. Или не хотим делать. Нельзя просто пожелать “Пусть мои создания умеют играть на скрипке и пианино!”

–Ты хочешь сказать, что она, легион, знает все это?

–Знает. Умеет. И имеет опыт. Она разделяет свои навыки, вкладывает их в своих существ, в целый оркестр. Титанический труд, огромный багаж знаний, насмотренность, эмпатия, погруженность и просто невероятный талант.

Эклиш помолчал секунду, а потом осторожно прошептал:

–Как же ужасно, что их использовали для войн.

–Человеческая природа, – пожал плечами Уисти. – Испоганить все светлое вокруг, превратить в выгоду. Ведь у боевых легионов очень израненная душа. Им так часто приходилось причинять боль другим, что внутри что-то сломалось. Что-то светлое.

Уисти уронил голову, поджал губы.

–Я ведь тоже был в тех ямах. Я тоже дрался, чтобы не убили…

От подобного откровения у Эклиша на секунду остановилось сердце. Ему хотелось избежать этого – парень не был готов слушать о тяжелом прошлом этого человека, ему хотелось работать без вечного чувства жалости. Жертвы Ямы имели право не раскрывать эту часть своего прошлого, чтобы прожить спокойно, и сияние хотел, чтобы прямо сейчас легион этим правом воспользовался.

–Хочу всегда быть честен с людьми, – улыбнулся Уисти. – Надеюсь, ты меня понимаешь. Я очень хочу, чтобы ни один легион по доброй воле не стал убийцей. Мы ведь все не желаем никому зла. Никому и никогда. Смотри, на что мы способны под мирным небом!

Уисти махнул в сторону оркестра и сияние, шокированный, удивленный и раздавленный жалостью к едва знакомому человеку, посмотрел куда указали. Но вместе с тем, ему было банально некомфортно.