На голом плече его налипла клякса рыжей краски. Элис осторожно подошла поближе, достала из кармана домашнего халата чистый носовой платок.
– Вы испачкались, Ален, – робко сказала Элис, и бережно вытерла ему плечо, стараясь не смотреть на портрет Калигулы, производящий на неё жуткое впечатление.
Подойдя к нему вплотную, Элис почувствовала дурманящий запах вспотевшего мужского тела, от которого у неё закружилась голова. Пытаясь унять сумасшедший стук сердца, девушка протянула руку к плечу этого высокого мужчины. Сердце стучало с такой силой, что Элис всерьёз испугалась, что этот звук услышит Ален. Она робко провела платком по испачканному мужскому плечу… и едва не рухнула без чувств. Ей показалось, что на миг она потеряла сознание.
Девушка отпрянула в сторону, пытаясь сохранить остатки разума. В глазах плыли круги, мир вокруг поблек, и всё, что она могла видеть в эту секунду, это нарисованный, насмешливо – сумасшедший, горящий взор Калигулы, пронзающий её взглядом из портретной рамки.
– С вашего позволения, я бы закончил работу, – механически вежливым голосом произнёс Ален – А после уже принял бы душ.
Элис вздрогнула, словно очнувшись ото сна, поспешно вышла с трассы, плотно закрыв за собой дверь. Вдруг настенные часы в гостиной громко пробили три раза. Это было так неожиданно и громко, что Элис испуганно вскрикнула. На ватных ногах, она прокралась в свою комнату и рухнула на большую, удобную кровать.
Уже три часа дня! Только что было утро! Когда же успело пройти столько времени!
– Боже, что со мной происходит? – пробормотала Элис, кутаясь в лёгкое одеяло.
Её всю трясло от какого-то непонятного, но приятного перевозбуждения. С момента первой встречи с Джоном, Элис никогда не помышляла о другом мужчине. И вдруг – Ален. Странный, долговязый художник, со странной речью и странной, пугающей картиной. Он ей совсем не нравился как мужчина, но рядом с ним она полностью теряла самообладание. Несколько сегодняшних невинных прикосновений чуть не довели её до обморока. Что это такое? Её тянуло к нему, как кролика к удаву, или как мотылька тянет на пламя, игнорируя инстинкты самосохранения.
Элис накрыл долгожданный сон – всё-таки бессонница отыграла свои очки. Но он совсем не принёс ей облегчения. Во сне Элис металась, ворочалась, продолжая слушать музыку моря и вести привычный диалог с шепчущими волнами:
– Кто он? – спрашивала у них девушка.
– Незнакомец, – отвечало море – Чужак.
– Я хочу к Джону! Отпустите его ко мне! – кричала Элис волнам.
– Хах, – музыкально усмехалась водная стихия – Ты хочешь в объятья убийцы.
– Он не убийца! Он миротворец! Он спасает людей в чужой стране! – кричала Элис, тщетно пытаясь заглушить эту, сводящую с ума, музыку моря.
– Он наёмный убийца по контракту. Раскрой глаза, Элис-с-с. – шипели волны.
Из морской пучины вдруг показались безумные, горящие глаза Калигулы. Элис закричала и проснулась.
Часы в гостиной холодно отбивали одиннадцатый удар.
Девушка, сев на кровати, обхватила руками голову, сунув пальцы в пышные, русые пряди.
– Я схожу с ума, – пробормотала она.
Достав из ящика стола пачку сигарет, она закурила, пуская дым в раскрытое окно.
– Плевать, что я обещала Джону не курить, – сказала она морю – Джон далеко. А мне плохо, страшно и одиноко!
Докурив, Элис попыталась собраться с мыслями. Одиннадцать часов. Надо накормить постояльца. Хоть у самой совсем нет аппетита.
