Неподалёку от её поста располагалось спальное место Легиона – небольшая полянка между деревьев, обросшая опадавшими осенними кустами. Чтобы отвлечься от мыслей о еде, Жужа смотрела на эту поляну, вспоминая их роман с Хромым, который остался тайной для всех членов Легиона. Особенно она боялась, что когда-нибудь об их былых отношениях проведает Чёрный, который был ярым консерватором и всячески оберегал правила и традиции Легиона, в том числе и касаемых инцестов среди его участников. Хромой уже год перестал функционировать в качестве кобеля, а Жуже, как любой дееспособной сучке, время от времени требовалось, чтобы её хорошенько покрыли.
Жужа задремала, и мысли болонки невольно уплыли в прошлое, пытаясь воссоздать почти забытые образы…
Вот она, совсем молодая, шикарная, ослепительно белая, роскошная сучка позирует для съёмки, сидя на шёлковой красной подушке с бантом на голове. Жужа жила с Двулапыми хозяевами в роскошной Житнице, была избалована, обеспечена всем необходимым и обласкана Хозяевами. Она не понимала язык Двулапых, но, инстинктивно, отлично распознавала интонации слов. Двулапые делали её фотографии, а потом куда-то отправляли её образы в разных ракурсах и получали за это какие-то Прожитки, которые позволяли им всем хорошо питаться и жить, ни в чём себе не отказывая. Жужа питалась дорогим и вкусным кормом, гулять её выводили в специально сшитой на заказ одежде. Мелкая Двулапая души не чаяла в плюшевой живой игрушке и всячески баловала болонку вкусным сыром или конфетами, которые Жужа просто обожала.
Идиллия закончилась внезапно и глупо. Жужа стала взрослой и ей захотелось любви. Однажды на улице, изловчившись, она сбежала от мелкой Двулапой, забежала в соседний квартал и по-быстрому спарилась с первым встречным мохнатым кобелём. Затем, радуясь в душе своей проказе, вернулась обратно в свой квартал и дала себя найти перепуганным Двулапым хозяевам, наивно полагая, что её шалость останется незамеченной.
Через месяц она потолстела, стала плохо себя чувствовать, а Двулапые поняли, что Жужа беременна. Конечно, новость об этом их не обрадовала. Отношение к болонке резко переменилось. Её больше не баловали, не фотографировали. Жужа чувствовала неприязнь, хоть хозяева и не обижали любимую живую игрушку, но чувствовалось их раздражение.
Несмотря не на что, Жужа радовалась, что скоро у неё появятся детки, которых она будет любить и заботится.
В день родов, Жуже было очень плохо, и она жалобно скулила с самого раннего утра. Взрослые Двулапые куда-то спровадили мелкую, а вскоре появился какой-то незнакомый Двулапый, ужасно пахнущий множеством собак, который тщательно осмотрел Жужу и долго разговаривал с хозяином – самцом.
Вскоре болонка завыла и разродилась пятью мохнатыми, бурыми и крупными щенятами. Двулапый, пахнущий собаками, помог ей с родами, погладил по голове и ушёл, оставив Жужу обессиленной, но счастливой. Маленькие щеночки, щуря слепыми глазками, пытались крохотной пастью нащупать на животе болонки соски с молоком, и Жужа, счастливо улыбаясь, обнимала лапами пять шуршащих, тёплых комочков, прижимая их к себе со всей своей материнской любовью и нежностью.
Когда в комнату вошёл Двулапый самец с ведром воды Жужа, почуяв беду, крепче прижала к себе новорождённых и настороженно уставилась на хозяина. Тот поставил ведро на пол и вдруг резко протянул белые лапы к её животу. Жужа забилась, инстинктивно чувствуя опасность, зарычала и даже впервые в жизни укусила хозяина за палец. Но тот не отступал. Он сгрёб сильными лапами в охапку всех пятерых щенков и погрузил их в воду, налитую в ведро.
