В комнату влетел взмыленный мужчина с перекошенным от гнева лицом. Из-под его тоги (да-да – тоги) торчала рукоять кинжала. Не на всеобщее обозрение, но я заметил.
– Господин, раб Евстрикл видел, как люди Марка Лициния Красса схватили вашего отца и подвергли прилюдной порке и обезглавливанию, – он говорил о себе в третьем лице. – Вынужден сообщить, что по эдикту Суллы ваш род внесен в списки…
– Какие списки? – перебил я, переваривая происходящее.
Разговаривать, стоя в бронзовой ванной, качающейся на цепях, история так себе. Удерживая равновесие, я вылез из нее на пол. Последние сомнения отпали. У меня новое тело. Здоровое, молодое и целое… а вместе с ним – новая жизнь совершенно незнакомого мне человека.
– Изверг издал эдикт и вывесил на Форуме список из восьми десятков имён! Он обещает награду серебром и освобождение рабам за каждого, кто значится в списке. В Риме начнется резня, господин…
Сразу после слов об эдикте все стало на места.
– Луций Корнелий Сулла, – это был не вопрос, а утверждение.
– Царь! Диктатор! – эмоционально отреагировал докладчик, подтверждая мою правоту.
Я не ответил. Переваривал. Те самые проскрипции появились в ноябре 82 года до новой эры. Значит, только-только отгремела многолетняя Гражданская война, и впереди расправа победителей над побежденными. Я – побежденный, сын проскрибированного. За мной охотится Марк Красс, один из людей Суллы, сколотивший на проскрипциях состояние. На охоте на людей – людей, которые ещё вчера имели всё. Тот еще лицемер и мудак.
Допустим.
Вводные более или менее ясны.
Символично получалось, Витек-то как в воду смотрел со своими бизнес-играми… Верно выбран антураж.
– Они обезумели, изверги… – принесший скорбное известие хватался за волосы, подбородок его дрожал от ярости.
– Мы сейчас где? – спокойно перебил я докладчика. – Где находимся, я спрашиваю.
– На вилле вашего отца, – опешил он.
И поправил мелькнувшую в краях тоги рукоять кинжала.
Понятно.
Все понятно.
Вилла находится за городом. Только потому я до сих пор не схвачен. Уже хорошо, есть время уйти от участи отца.
– Так, чего встали! Подайте коней! – распорядился Евстрикл.
Арабы растворились в проходе.
– Девочки, брысь! – раб захлопал в ладоши.
На мгновение он замер в проходе, рука потянулась к поясу. Потом он медленно повернулся, лицо расплылось в хищном оскале. Я ничуть не удивился, когда увидел в его руке кинжал.
Предсказуемо.
Подлец позарился на награду, убрал свидетелей и решил заработать на моей голове. Не удивлюсь, если он сдал людям Красса «моего» отца. Проблема (для него) в том, что теперь проскрибированным был я.
С улицы послышался стук копыт и лошадиное ржание. Каратели не заставили себя долго ждать.
– Сын проститутки, – раб скалился, наступая на меня, стискивая кинжал всё крепче. – Пора ответить за грехи твоего па…
Короткий удар рукоятью ножа в висок.
Безжизненное тело стекло на пол.
Нож я тоже предусмотрительно не засвечивал, успел взять со стола, пока предатель отвлекался на команды другим рабам.
Из тоги выпал кусочек папируса, я решил ознакомиться с содержимым:
Евстрикл, спаси моего сына – и ты получишь свободу.
Такими были последние слова отца.
Снаружи послышались грубые мужские голоса и крики перепуганных мулаток. Несколько минут, и каратели зайдут в здание. Я скомкал папирус и выбросил на каменный пол. Я не собирался умирать во второй раз подряд.
Не дождетесь.
