– Статую для нашего легиона заказал в Греции трибун Элий Адриан, – сообщил громко, так что эхо разнеслось по просторной зале, знаменосец Мурена.
Корникулярий[11], щеголявший новеньким, начищенным до солнечного блеска шлемом с рожками, явился почти сразу же вслед за знаменосцем, отпер дверь в соседнюю комнату, принес оттуда бронзовый сундучок с документами. Судя по всему, в сундучке хранились рекомендательные письма и реестры легионеров.
Писец Габур и медик десятой когорты Меттий, в легионе прозванный Кубышкой за круглую физиономию и солидный живот, прибыли на зов не так спешно. Писец долго рылся в кожаном футляре, отыскивая подходящий куски пергамента для нового реестра и личных дел. Не найдя чистого куска, писец пемзой счистил ненужный на его взгляд текст со старого свитка, заточил тростниковое перо и приготовился записывать. Тем временем новобранцы сбросили одежду, всю, кроме набедренных повязок, и сняли башмаки.
– Что скажешь об этих ребятах? – обратился знаменосец к медику.
Тот осмотрел полуголых мальцов критическим взглядом, точь-в-точь повар, которому предстоит приготовить из заморенных синих тушек шикарный обед для гурмана.
– Да уж… говорят же, пусть же юноша, которому предстоит отдаться делу Марса, будет с прямой спиной, с широкой грудью и мускулистыми плечами, – серьезным тоном проговорил Кубышка, кусая при этом губы, чтобы не рассмеяться.
– С умеренным животом, – подсказал знаменосец. – Ну, хотя бы это требование соблюдено.
– Задние части у него не должны быть излишни от мяса, – медик уже давился от смеха, с удовольствием цитируя наставления.
– Да хватит вам! – примирительно буркнул писец.
– Ну, ты, первый, – указал Кубышка на смуглого здоровяка.
– Тит Клавдий Кукус, сын Тита, – рявкнул темнокожий, выпучив глаза. – Из Неаполя.
– Возраст?
– Двадцать лет. Я родился в седьмое консульство императора Веспасиана и пятое Тита Цезаря[12].
– А сейчас чье консульство? – поинтересовался знаменосец.
– Консульство в этом году было у Манлия Валента и… Антистия,… кажется.
– А в прошлом году кто был консулом?
Кука растерянно оглянулся. Приск что-то хотел шепнуть, но знаменосец пригрозил ему кулаком.
– Не важно, кто консул, главное – императором у нас господин и бог Домициан! – тут же нашелся Кука.
Писец громко расхохотался. Знаменосец остался невозмутим.
– Грамоте обучен? – спросил Мурена. – Пароль будешь получать на табличках. Не разберешь – пеняй на себя.
– Э, да я читаю, что твой Цицерон! И по-гречески знаю.
– Это я проверю. Выдам каждому текст и устрою читку.
– «Энеиду?» – спросил Приск.
Знаменосец лениво повернул голову в сторону шутника, в ответ тот невинно округлил глаза. Новой реплики не последовало.
– У нашего Кубышки для этой цели книга эпиграмм Марциала имеется, – сообщил знаменосец. – Кто не прочтет, того велю высечь да выгнать с позором.
Медик первым делом подвел первого новобранца к столбу с отметиной – проверить, дотягивает ли темнокожий италиец курчавой головой до прибитой планки в пять с половиной футов[13]. Чтобы перекрыть метку, Куке пришлось чуть-чуть привстать на цыпочки, правда, самую малость. Медик это заметил. Заметил и знаменосец, но промолчал.
– В калигах[14] будет самое то, – хмыкнул писец. – Двойную подметку набьет.
– Итак, записывай, рост минимальная норма, кожа темная, волосы курчавые, зубы крупные… особые приметы… – медик придирчивым взглядом оглядел тело. – Волос на теле нет.
