Лёгкое стихопатство - страница 8
Пьем липкий глясе или капучино,
Ты сводишь на мокрой салфетке счета-балансы,
Я шмыгаю носом, похоже, что беспричинно.
Ты как между делом бросаешь: «Мне в этом городе скучно,
Карьера – предельна, мысли размазаны по асфальту,
Здесь холодно, страшно и беспредельно душно,
Тут рифм не дождёшься: сплошь кобальты и базальты.
На прозу ответишь прозой: слывёшь банальным.
Стишком – нарекут романтиком и ботаном,
Я если и золото, то всё равно сусальный,
А падаю со стола гранёным всегда стаканом.
А ты меня называешь не мудаком, а сюрреалистом,
«Прожженный и конченый, – говоришь, – но с душой».
Мне жаль, что мы так похожи и гнёмся с упругим свистом,
Иначе назвал тебя бы своей судьбой.
А так – приглашаю выпить. И ты всё знаешь:
Как кончится вечер и сколько в нём будет слов,
И пусть ты упорно связь нашу отрицаешь,
Я прежде не видел более прочных основ».
2013
«Pourquoi vous aimez Paris?..»
Pourquoi vous aimez Paris?
Parce que c’est ma vie.
J'écoute la radio française et regarde par la fenêtre.
И если в Москве совсем не будет весны,
За кофе с корицей в бистро я не вспомню об этом.
2013
*Почему вы любите Париж? Потому что это моя жизнь. Слушаю французское радио и смотрю в окошко.
«Когда лабух провинциальный внушает страх…»
Когда лабух провинциальный внушает страх
И скрип дверной звучит как угроза,
Предрекаю тебе, девочка, очередной крах:
Детектив интеллектуальный, как «Имя Розы».
Так Умберто Эко ладони твоей прочитает линию,
Словно лилию, герб рода Валуа,
Поезжай-ка ты, девочка, спецкором в Ливию —
Всё равно на сердце сплошная мгла.
Поражения, как отличница, помечай крестиком,
Как перфекционист, ничего себе не прощай.
Зарекись никогда не иметь дел со сверстниками
И сразу же согласись с одним из них выпить в интимной чай.
2013, Ярославль
Пустыня
Ваши высвеженные поля для футбола против моих равнин,
Где настолько пустынно – не добралась эбола и не молился раввин.
Ваши дёгтем покрытые, как антизагаром, спины – мухи на них не льнут —
В моей кухне, наполненной запахом винным, вряд ли приют найдут.
Ваши дети – грузны, отчаяние – безутешно, камни – сквозь решето,
В моём доме в окно повеяло запахом вешним, значит, старое – изжито.
фото – автора
Туманное. Альбионное
Он вернулся из эмиграции.
Пол-второго. Моросит.
Небо серое. Мягко сели.
Чемодан крокодиловый. Пальто.
Руки сильные. По осанке и взгляду все мысли его недавно осиротели.
Его встретит девочка
Лет под двадцать.
В тёмном платье и свитере.
Не накрашена.
Обовьёт его шею мягкими тёплыми пальцами,
И как будто бы не было дня вчерашнего…
Позавчерашнего, поза-позавчерашнего.
Он приехал из города,
Где во век не дождаться
Корки из льда на лужах,
Где не сыщешь
Двух домов одинаковых.
Он вернулся оттуда измотан, замучен, истерзан и даже простужен…
Слоем пыли скрывая блеск своих туфель лаковых
У неё, этой девочки, пусто в квартире.
Пушистый кот. Пыль на книгах.
Нараспашку все окна – сквозняк.
И немножко нервно.
Он пробудет неделю здесь,
Наест щёки, обсудит новинки культурные,
Соберёт чемодан, поцелует её в пробор
И обратно мигрантом
в страну
Доверху забитый вещами-мечтами.
Там тепло.
Там сильные духом женщины.
Там бы жить, да нет ничего хорошего.
2013
Тель-Авив
Сколько это может продлиться, в бывшем незаменимый?
Когда колесо сансары – запаска на случай стекол,
Когда ожидаешь в чашке с заваркой не сахар – след мины,
И в сумку кладёшь кроме прочего чеснок, лассо, кол.
Жалеешь о фото, которых когда-то оплошно не сделал,
Похожие книги
