Сдержался, выпрямился, полыхнул яростными огнями в голубых глазах.
Рианы, ну почему он в академии вёл себя как отмороженный шаргх? Потому что влюбиться в смазливую внешность — прекрасно. Узнать, что за ней есть и ум — совсем замечательно. Но поганый характер и эгоизм развели нас по разные стороны адекватности. Тогда.
Зато сейчас Араэл пытался — и у него получалось, — сдерживать гордыню и психованные порывы. Прямо цвет и надежда империи. Ну, почти.
— До встречи, асса, — прошипел Ар и был таков.
Я собиралась быть покорной и смирной в его присутствии? Ну-ну. Но ругать себя не стала, не тот момент. Вместо этого прошла половину гостиной и без сил рухнула в кресло.
Рианы, а ведь вечером ещё к Торнграву.
— Давать третий шанс не в правилах Алека. — Оллэйстар, который Ориан, правильно истолковал тяжёлый вздох. — Этого опоздания он точно не простит.
— Давать третий шанс в правилах дураков и лжецов. — Я откинула голову на спинку и прикрыла глаза. — Надеюсь, что лекарь Торнграв не из таких.
— Торнграв — миерец, причём миерец с низов. Он ласков, велеречив и спокоен на людях, но может быть и опасен, и жесток. Особенно когда идёт по следу амбрандте или подчиняется тому, чего не хочет.
— Амб… чему? — приоткрыла один глаз.
— Амбрандте — это непереводимое миерское слово, ближайшее значение, — Ориан задумался, — что-то вроде кровной мести.
— Рианы, — со смешком, — надеюсь, он не посчитает меня кровным врагом за то, что Шадалберг заставил принять в ученицы.
— Алек не взялся бы учить тебя, если не захотел. — Ориан шевельнул пальцами, и меня окутало теплом проявляющего заклинания. И добавил без перехода: — Что произошло этой ночью?
И опустошённый, расслабленный теплом и безопасностью мозг, выдал быстрее, чем я среагировала:
— Сегодня величество умер. И, похоже, убил меня.
Стоит ли удивляться, что Ориан от таких откровений даже не дёрнулся.
— Что, с ним такое часто? — усмехнулась.
А потом с усилием выпрямилась и разлепила глаза.
Нет, с этим надо что-то делать. Либо без продыха пить теври ближайшие пару часов и остаться без нормального сна на неделю. Либо идти за Драбергом — некоторые лекари настолько бездарны, что дают зельям собственные фамилии, — и следующие два дня не вставать с постели из-за отката после тонизирующего.
— Случается. — И вроде Ориан поддержал шутку, но по факту говорил абсолютно серьёзно. — Расскажи. Клянусь силой и жизнью, твои слова не выйдут за пределы этой комнаты и, — вокруг снова замерцало заклинание, — этой сферы.
Полыхнуло. Ориан бесстрастно задрал манжеты, под которыми затухала вязь неразрывного обещания — сама магия подтвердила его слова. Нарушит — и останется сначала без силы, а потом и без жизни. А Лея без мужа.
От последней мысли поморщилась. Рианы, вот стоило сюда соваться? Неужели на просторах Анершерата не нашлось других талантливых лекарей, кроме Торнграва? Но нет, мне же упёрлось! А если меня что-то цепляло, то проще сразу на погребальный костёр, чем пытаться переубедить. Родители и не пытались, а мама даже радовалась. Рассчитывала, что в этом гадюшнике я всё-таки найду себе жениха? Но пока я нашла только смерть, кровь, отравителей… и Ориана.
И посмеяться бы, да не смешно.
— Рассказать? Что же, слушай…
И действительно рассказала — чётко, лаконично, без лишних эмоций. Так, как нас учили. Так, как я наловчилась в лечебнице, чтобы сохранить чужую жизнь, когда время идёт на мгновения.
