Глубокий вдох. Сглотнув, Наташа сама подставила грудь под поцелуи. Сергей не упустил возможности. Отодвинул лёгкую ткань платья в сторону, оголив немного грудь, зубами впился в горошинку, призывно смотрящую на него из-под кружевного бра.
Женский стон. Мужской рык. Ещё поцелуи. То ниже, то выше. Грудь, живот, шея. Наташа терялась в ощущениях, только и успевая отвечать на ласки, стараясь доставить взаимные. Одной рукой дотянулась до явно натянувшейся ткани брюк, сжав то, что требовало свободы. Мужской стон. Женская лукавая улыбка. Снятые платье и пиджак с рубашкой.
Утонченное женское тело и поджарое мужское. Они не хотели останавливаться. Ремень со звонком упал на паркет, бра улетел в сторону. Снова поцелуи. Грудь, живот, шея, и в другом порядке. Наташа стонала, не веря в то, что может быть настолько хорошо с живым человеком. Пуговица на брюках тоже была расстёгнута, наконец-то ослабляя давление на все мужское желание. Губы Наташи сомкнулись на плече мужчины, а ладонь – под брюками, ублажая через ткань боксеров все то, что так рвалось наружу.
И все бы случилось, если бы не вовремя зазвонивший мобильный телефон девушки. На экране белым по черному высветилось: «Любимый», что мгновенно отсудило разум обоим. Наташа покраснела от стыда, как ошпаренная выскочив из-под Сергея. Он же выругался на себя из-за того, что довел до этого.
– Вам стоит уйти, – не просила, а приказывала Иволгина.
– Да, вы правы.
Он быстро оделся. Смущённый и виноватый. Это он до этого довел, потому что она ему понравилась. А Знаменский привык, что когда ему нравится женщина, ему ничто не мешает сблизиться с ней. Вот только Наташа была занятой женщиной, так ещё и его подчинённой. Как ему теперь смотреть ей в глаза на работе?
– Извините, я не думал, что дойдет до такого, – застегнул последнюю пуговицу на рубашке.
– Ничего не было и не будет никогда. Я скоро выхожу замуж, вы мой начальник. Между нами не может быть ничего, кроме деловых отношений.
В спешке оделась Иволгина. Она перезвонит Мише, как только проводит Сергея из квартиры.
– До свидания, Наталья, – у входной двери мужчина с сожалением признался себе в том, что расстроен, что позволил себе такую слабость.
Никаких отношений на работе. Он не мог делать исключения даже для Наташи. Завтра же переведет ее в операционный блок, чтобы меньше с ней контактировать. Так будет лучше. Как будет лучше, решила и Наташа, когда закрыла за мужчиной дверь. Взяла лист бумаги и ручку, написав заявление на увольнение. Она станет хирургом, но не в этой больнице и не под руководством Сергея Михайловича.
– Серьезно, Серёг? Петтинг?
Негодовал Толя. Друзья сидели в кабинете Сергея Михайловича и обсуждали вчерашний вечер, за который второму мужчине было до сих пор стыдно. Он не должен был себя так вести, вообще не должен был приглашать Наташу никуда. Благо, сегодня у девушки выходной, и они не увидятся. У него будет день, чтобы все хорошенько обдумать.
– Да, я не знаю, как так вышло. Это все вино.
Оправдываться было глупо. Он хотел этого. Оставалось только сожалеть.
– Нет, знаешь, – настаивал Анатолий. – Она тебе понравилась, вот ты и решил попробовать, а вдруг прокатит. Серег, так не делают.
– Толь, я в курсе, что так не делается ничего. Да, облажался. Я не хотел, чтобы все зашло далеко, просто… мы выпили, у меня давно никого не было. Наташа показалась мне такой внимательной, красивой и заботливой, что я решил её поцеловать. Она сама привела меня к себе домой, мне показалось в тот момент, что это зелёный свет к действиям. Господи, – Сергей громко вздохнул. – Я чертов идиот. Она замуж скоро выходит, мы работаем вместе. На что я вообще рассчитывал?
