Рука мужчины потянулась к ящику, в котором лежал алкоголь. Он не пил, не любил это, но сейчас почему-то сильно захотелось. Тимофеев забрал бутылку, недовольно покачав головой.
– Ты не работе, и это не поможет. Сам же знаешь, – спрятал алкоголь в своем халате. – У меня вопрос: если эта твоя Наташа выходит замуж, то какого хрена она позволила тебе ее целовать и не только?
Вопрос, который остался без ответа. Сергей и сам не знал, почему она не только не отшила его, но ещё и продолжила сама. Может, у нее все плохо в отношениях? Или и ей в голову алкоголь ударил?
Наташа сама не знала ответа на этот вопрос. Всю ночь плохо спала, размышляла о своем поведении, о случившемся. И о разговоре с Мишей после. Он был пьян, чего за ним никогда ранее не наблюдалось. На фоне слышались и женские, и мужские голоса. Ощущение, что он был с кем-то на тусовке. Разве так проходят курсы художников? Или они уже отмечают их окончание? Все было странно, был очень странный день. Но сегодня не лучше. Юля заболела, и Наташу попросили ее заменить сегодня. Ровно в тот день, когда ей не хотелось появляться на работе вообще.
Она целовалась со своим начальником. Пусть и не прямым, но с тем, от кого зависело ее будущее в профессии. Заявление об увольнении уже было положено на стол старшей медсестры, и она со спокойной душой делала утренний обход.
– Роман Павлович, вы сегодня отлично выглядите, – улыбнулась милому старику, которому недавно вырезали грыжу. – Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, милая, хорошо. А на вас почему-то лица нет, любовные дела? – хитро прищурился он.
– Можно и так сказать, – неоднозначно ответила Наташа, положив новые полотенца. – Через час вас отвезут на завтрак. Хорошего вам дня. Если что-то понадобится, вы знаете, где меня искать.
Она любила эту работу за возможность общаться с такими милыми людьми, как Роман Павлович. Как многие из пациентов тут. Ей было грустно осознавать, что придется отсюда уйти.
– В кабинет ко мне зайдите, – в коридоре ее остановил Знаменский, поймав за локоть. – Живо!
Он был зол. Таким она его ещё не видела. Аж от злости покраснел. И что она уже успела сделать не то за час работы? Вроде, все как и всегда.
У Знаменского в кабинете царил идеальный порядок. Белые шкафы, стол, кожаное кресло и диван, черные стулья. Несколько стеллажей, забитые строго черными папками, и парочка цветов на подоконнике. Бумажки, лежавшие на столе, и то были в идеальном порядке. У Наташи сложилось впечатление, что он тут совсем не работает. Ну нельзя в таком порядке держать кабинет, постоянно тут работая.
– Это что?! – протянул лист бумаги, встав рядом.
Наташа закатила глаза. Как что? Заявление об уходе с работы. Он читать не умел?
– Заявление на увольнение. Вы читать разучились? И почему его вообще вам отдали? – возмущалась Наташа.
Она хотела сделать все по-тихому. Уж точно без глаз и ушей Знаменского.
– Все документы проходят через меня, – мужчина устало сел в кресло. – У меня только один вопрос: зачем увольняться? Я так сильно вас обидел?
Ответа на этот вопрос у Иволгиной не нашлось. Ей просто было неловко рядом с ним. Вчерашняя картинка все всплывала в голове. И этот поцелуй, который снёс у нее крышу. Она бы повторила, если бы не скорая свадьба. И так слишком многое было сделано вчера, о чем теперь было даже стыдно думать. И как все это рассказать Мише?
– Давайте честно, мы оба не сможем работать, не думая о вчерашнем. Мне будет проще, если я уйду.
