Включив кофемашину, набрал Арсения. Он долго не отвечал, но, наконец, на том конце раздалось хмурое:
– Алло.
– Как дела? – бодро спросил я, проигнорировав его тон.
– Просто чудесно. Из меня сегодня выкачали пару литров крови, успели всадить три укола, а ещё снова облучили.
– Сень, хватит ныть. Не моя вина, что ты заболел, и не твоя. Но теперь нужно лечиться. А ты делаешь из этого трагедию.
– Да. Жизнь, как обычно, приготовила для меня все самое лучшее, – с сарказмом изрек он.
Я глубоко вдохнул, чтобы не наорать на него. Порой он чертовски выводил меня из себя. Я с такой силой сжал край стола, что он едва не раскрошился под моими пальцами. Сделал глубокий вдох, стараясь не реагировать на его слова, и спросил как можно спокойнее:
– Я заеду после обеда. Что тебе привезти?
– Крысиный яд. Хочу тут кое-кому в еду в столовой подсыпать.
– Сень!
– Да ничего не надо, – раздраженно отмахнулся брат. – Когда уже можно будет свалить?
– Скоро, – я налил кофе в кружку, и в мыслях почему-то возникла Диана. Ее глаза, смотрящие на меня едва ли не с восхищением и улыбка, озаряющая лицо. На моем собственном она тоже начала расползаться практически от уха до уха, и, поняв, что теряю нить разговора, быстро добавил: – Ладно, поговорим при встрече, хорошо?
– Тим, ты что, спишь с моей врачихой?
Я едва не подавился только что сваренным кофе. Когда я думаю, что ему уже никак меня не удивить, он всё-таки находит способ.
– Ты давай не наглей. Это тебя не касается. Но всё-таки отвечу, чтобы твоя фантазия вконец не разыгралась – нет, не сплю.
– Но хочешь?
– А ты не мал мне такие вопросы задавать? Я сам разберусь, – отрезал я.
– Ну она ничего…
– Сень, просто захлопнись. Ты перегибаешь палку. Давай, пока, – теперь уже я не на шутку разозлился и первым бросил трубку.
***
В больницу я приехал почти в три. Выходной получился что надо – сначала пару часов проторчал в банке, а потом заехал в налоговую – и вот ещё несколько часов из жизни вычеркнуты вон. Каждый такой день у меня чесались руки закрыть чертову кофейню, но, стиснув зубы, приходилось идти дальше. Ради Сеньки. Она – это все, что осталось от родителей, и мне хотелось сохранить ее, как можно дольше. Может быть, когда-нибудь он займет мое место и будет продолжать их путь – по крайней мере, я отчаянно цеплялся за эту мысль.
Но пока это заведение отнимало все силы и время. А уж то, каким количеством новой для меня информации мне пришлось овладеть в кратчайшие сроки, чтобы мы не закрылись в первый же месяц, и сказать страшно. И это все в то же время, когда целиком на мне оказались двойные похороны и свихнувшийся с горя мальчишка.
Потом социальные службы, установление опекунства, куча бумажной волокиты. Но едва ли я до сих точно понимал, как жить дальше. Жизнь закружилась, как в калейдоскопе, и я еле успевал замечать сменяющие друг друга картинки. Я словно летел на болиде по скоростной трассе, едва вписываясь в повороты. За каждым новым – пугающая неизвестность, но оборачиваться назад на такой скорости опасно для жизни. И цель этой гонки совсем не победить и прийти к финишу первым. Цель – не преврвтиться в искореженную груду металлолома на обочине.
Но все вокруг чудесным образом замедлилось, когда одним утром в дверях моей кофейни показалась прелестная блондинка с глазами чудесного василькового цвета. Она внимательно смотрела на меня, словно изучая, и было в этом взгляде что-то такое, что заставило сердце на миг остановиться. А вместе с ним и время – я кожей ощущал, как растягивались мгновения, превращаясь в вечность. Размытое пятно жизни вокруг обретало четкость, но фокусируясь на ней – девушке, даже имени которой я не знал.
