Телефон в кармане издал сигнал, известивший о новом сообщении. Вытащив его, глянул на экран, гадая, кто мог написать в такое время.
"Ты что обиделся?"
"Почему не отвечаешь?"
Я нахмурился, вспомнив, что действительно забыл ответить на последнее сообщение. Открыв диалог, пролистнул вверх, чтобы вообще вспомнить, о чем была речь. Да уж, оказывается не только на последнее.
"Может, увидимся вечером? Я соскучилась!"
"У нас на районе открыли классный бар. Давай сходим? Как тебе идея?"
"Тим?"
Увидев, что абонент в сети, набрал номер. Она ответила на первом же гудке.
– Я уже начала беспокоиться.
– Прости, Лиз. На работе совсем завал. Забегался, не ответил.
– Понятно, – обиженные нотки в голосе.
– Что сама не позвонила? Ты же видела, я даже не прочитал последние сообщения.
– Все ждала, когда ты соизволишь снизойти до меня.
– Что за детский сад, Лиз? – я почувствовал, что раздражаюсь с каждой секундой.
– Ладно, успокойся, – она сразу поняла, что я завожусь, и обида из голоса пропала без следа, уступив место легкой игривости. – Так что насчет моего предложения?
– Ты про бар? Знаешь, уже немного поздно.
– Тогда может завтра?
– Тоже вряд ли. Сенька заболел.
– И что? Ему же не пять лет. А ты не нянька.
Я глубоко вздохнул перед тем, как ответить.
– Он мой брат, Лиз. И я должен быть рядом с ним, особенно в такие моменты. Меня и так постоянно нет.
– Не хочешь – так и скажи, – я практически видел, как она надула губы, словно ребенок, у которого отобрали конфету.
– Ты вообще слышала, что я сказал? – я нервно забарабанил пальцами по столу.
– Слышала.
– Лиз, давай завтра поговорим. Я чертовски устал, и меньше всего мне сейчас хочется выяснять отношения.
– Хорошо, Тим. Спокойной ночи, – и она первой повесила трубку.
– Спокойной ночи, − сказал я уже в пустоту.
Утро выдалось суматошным – как, впрочем, и всегда. Времени для сна выдалось катастрофически мало, и взбодриться мне не помогли ни холодный душ, ни зарядка, ни двойная порция кофе. Попытка приготовить для брата полезный завтрак – овсяную кашу – с треском провалилась. Помешивая совсем неаппетитное месиво, я тоскливо подумал, что, наверное, пора нанять кухарку. Я совершенно очевидно не справлюсь.
Вывалив содержимое кастрюли в унитаз, сделал бутерброды. Не лучшее питание для ребёнка, но что поделать. Сенька, конечно, мог сделать их и сам, но ведь куда приятнее осознавать, что о тебе кто-то позаботился. Оставив нехитрый завтрак на столе, я заглянул к нему в комнату.
Брат спал на животе, раскинув руки в разные стороны. Одеяло валялось на полу, и я усмехнулся – он с детства ненавидел чем-то укрываться, и с возрастом ничего не изменилось. Он был в одних только боксерах, и я невольно отметил широкую спину и подкачанные мышцы рук и ног – и когда он только успел так вырасти? Только же совсем недавно был щуплым подростком, едва способным удерживать вес собственного тела в вертикальном состоянии. Как быстро все поменялось. Уже совсем не мальчик, но ещё далеко не мужчина.
Я аккуратно коснулся его лба ладонью, пытаясь наощупь определить температуру. Кажется, мама раньше так делала. Только она ещё и знала, как лечить больного ребёнка, а я едва мог понять, что он горячее, чем должен быть.
Сеня открыл глаза, разбуженный моим прикосновением.
– Ты чего? – сиплым ото сна голосом спросил он.
– Ничего. Как ты?
– Нормально вроде, – брат повернулся на бок и закашлял. А я нахмурился, еще вчера такого кашля не было.
