получивший образно-осязательное «воплощение».
Конечно, мы не можем, да, думаю, и современник Достоевского не смог бы найти в Петербурге точный прототип героя «Записок из подполья», но в то же самое время, и, это – несомненно, в «умышленном городе» – Петербурге существовали тысячи, а может и десятки тысяч таких же точно людей, которые своими чертами походили на героя «Записок из подполья»98. В том нет и не может быть никаких сомнений.
Ну, а раз так, раз «Записки из подполья» – это модель, то значит, Достоевскому было нужно заставить моделируемого им «человека из подполья» взглянуть на мир глазами «мыши». Нельзя сказать, что Фёдор Михайлович здесь предлагает что-то принципиально новое, такие попытки предпринимались уже задолго до него. И, прежде всего – в «Метаморфозах» Апулея. Поражает и другое совпадение: Рим, как и Петербург, также является умышленным городом. Ромул своими ногами (умышленно) определил границы городской стены (её размеры и соотношения).
Рим, так же, как и Петербург, был центром империи, аккумулировав ко II в.н. э. население с численностью более миллиона человек. Рим также был человеконакопителем,
