Лекции о Достоевском - страница 9
5) Идея критики рассудка
Допустим, что мы поднялись над «наивностью» религиозного мировоззрения, поднялись подобно «сверхчеловеку» до «самого себя», следовательно, способного опираться только на свой ум, свои рассудочные способности. Если это произошло, то возникает естественный вопрос: принесёт ли человеку этот «рассудок», в терминологии Фёдора Михайловича, избавление от горестей и страданий? Здесь следует отметить, что Достоевский под «рассудком« понимает вообще умственные способности человека. Действительно ли только «сон разума» – здесь мы видим критический намек на «тёмное средневековье» – рождает чудовищ?! «А каких чудовищ может породить «бодрствование разума»?» – , словно насмехаясь над однобокостью первой сентенции, парадоксальным образом спрашивает Достоевский. И вообще, что приносит с собой этот «проснувшийся» нововременной разум (или «рассудок» в терминологии Достоевского)?
Что и сколько даёт нам наш рассудок? Даёт, соглашается Достоевский, но весьма немного:
«…рассудок есть только рассудок и удовлетворяет только рассудочной способности человека, а хотение есть проявление всей жизни, то есть всей человеческой жизни, и с рассудком и со всеми почесываниями».
Что же получается? Получается удивительная картина: то, на что возлагали такие надежды – рассудок – оказывается ограниченным, причём существенно ограниченным. В своих текстах Фёдор Михайлович неоднократно обращается к анализу способов, т. е. модусов аргументации, показывая, что рассудочные выводы очень часто зависят от наших убеждений, возможностей, от нашего знания и т.д. Другими словами, будучи глубоко проницательным человеком, Достоевский уделяет внимание даже нашим способам рассуждения или как сейчас бы сказали – модальной логике – предвидя многие трудности связанные с подобными типами рассуждений.
6) Идея модусов нашего рассуждения
В этом контексте интерес могут вызвать такие рассуждения Достоевского, которые он, например, приводит в «Бесах». Достоевский вкладывает в уста своего героя такое рассуждение:
«Ставрогин если верует, то не верует, что он верует. Если же не верует, то не верует, что он не верует»25.
По видимости, особенно для современников Достоевского, эта фраза может показаться «игрой словами». Но это не так. Фёдор Михайлович уже во II половине 19 в. понял, что модусы (способы) нашего рассуждения и их анализ могут иметь первостепенное значение для выводов, получаемых в результате этих рассуждений.
Напомним, что формализованные варианты модальных способов рассуждения возникли только в 30–60-е годы 20 века, созданные трудами К. Льюиса, Я. Лукасевича, А. Прайора, И. Бэнтама, Я. Хинтикки и др.
7) Идея космизма (русского космизма)
Подвергнув новоевропейский рассудок, Просвещение и гуманизм сокрушительной критике, Фёдор Михайлович, не мог на этой критике просто остановится. Другими словами, после критики должна была последовать положительная программа. И она последовала: Достоевский выражает свою позицию лаконичной и ёмкой фразой в романе «Идиот», которая после этого становится крылатой: «Красота спасёт мир!».
«Какая красота?», – спросим уже мы. Ответ очевиден: та самая красота, которая входит в качестве одного из значений слова «космос». Ведь «космос» – это и «порядок», и «красота», одновременно. Это та самая «красота», которая запечатлена ещё в одном русском слове – лѣпота26, уже почти ушедшим из разговорного языка и сохранившегося только в слове с отрицательным значением – «нелепость». Достоевский понимал, что именно это – эстетическое в своей основе – чувство прекрасного (лепотность мира) даёт надежду на улучшение человеческой природы. Фёдор Михайлович неоднократно указывал на то, что
Похожие книги
