Лекции по истории западной философии Нового времени - страница 29

Размышления Бэкона о древности и новизне весьма примечательны. Мы видим, как в Новое время история ускоряет свой бег, и это ускорение находит все большее отражение в текстах философов. Напомню, что аграрные общества не знакомы с понятием «прогресс», ибо им почти неведомы какие-либо новшества в жизни общества. Если эти новшества и случались, то они возникали с таким гигантским временным интервалом, что просто не провоцировали умы к созданию идеи прогресса. Чаще всего эти новшества были лишь заимствованиями у других народов и воспринимались в статусе мудрости и искусства соседей.

Ускорение и интенсификация технического прогресса в Европе поначалу также не воспринимались в качестве вторжения Нового. Многие европейские мыслители, не желая признавать это вторжение, были склонны проецировать новации в прошлое: «Порох был важным аргументом в диспутах ученых Возрождения о том, являются ли все новые знания лишь «возрожденной» античной мудростью или век нынешний также способен на оригинальные открытия. Новый источник энергии служил убедительным аргументом в пользу модернистов. Кое-кто утверждал, что древние тоже должны были знать порох, что его использовали уже при осаде Трои.

Где же тогда орудийные амбразуры в стенах античных крепостей? – ехидно вопрошали скептики. В результате прогрессивные умы, для которых порох был символом новой эпохи, выигрывали спор вчистую». (25. С. 116).

Как видим, ко времени Бекона факт достаточно явственных и масштабных новаций уже стал очевидным. Бекон уже различает сторонников нового и сторонников старого – мы бы сейчас сказали: прогрессистов и консерваторов. Более того, в своих «Опытах» философ специально поместил небольшое эссе «О новшествах».

В нем среди прочего он пишет:

«Правда, что вошло в обычай, быть может и дурно, зато ладно пригнано одно к другому; что долго было вместе, пришло между собой как бы в некое согласие; тогда как новое не так-то легко приспособить: оно хоть и приносит пользу, но смущает своей новизной. Подобно чужеземцам, оно вызывает более удивления, нежели любви. Все это было бы верно, если бы время стояло па месте; но оно, напротив, движется так быстро, что упрямое пристрастие к раз установленному обычаю вносит не меньше смуты, чем новшество, и кто чрезмерно чтит старину, становится в новое время посмешищем. Поэтому хорошо бы людям, вводя новшества, брать пример с самого времени, которое производит поистине великие перемены, но исподволь и едва заметно, ибо иначе все новое будет неожиданным. И всегда новшество одним на руку, а другим на беду; и тот, кому от него польза, считает его за благо в восхваляет времена; а кому ущерб, считает за зло и… клянет виновника». (1.Т. 2. С. 404–405).

«…кто не хочет применять новые средства, должен ждать новых бед», – разумно замечает Бэкон.

Недовольный современным ему состоянием науки Бэкон возвещает проект «Великого восстановления наук». Правда, этот проект больше смахивает на революцию, чем на реформу: «Тщетно ожидать большого прибавления в знаниях от введения и прививки нового к старому. Должно быть совершено обновление до последних основ, если мы не хотим вечно вращаться в круге с самым ничтожным движением вперед». (1. Т. 2. С. 17).

Почему проект «восстановления»? В XVI веке еще не существовало понятия «прогресс», это изобретение XVIII века – лишь тогда мыслящие умы констатировали, что европейская цивилизация достигла уровня, не имеющего аналогов в древности. Для обозначения этого факта и возникает понятие «прогресс». В XVI же веке Античность все еще рассматривалась, как некое высшее состояние, которое было утеряно в Средние века и, которое необходимо достичь вновь. Именно поэтому речь идет о «Великом восстановлении».