Лекции по общей теории права - страница 27

Законодательство строго регламентировало деятельность императора и крупных феодалов, закрепляло систему феодальных статусов личности (самураи, крестьяне, ремесленники, торговцы и др.), возлагало в соответствии с ними обязанности на население. Самураи, являвшиеся вассалами сёгуна и крупных феодалов, не вели никакой хозяйственной деятельности, однако лишь они обладали привилегией занимать административные посты.

Крестьяне несли обязанность платить сёгуну или крупным феодалам тяжелую дань; им было строго запрещено прекращать (в целях избавления от тяжкого бремени) обработку земли и менять место жительства.

Отсутствовало разделение гражданского и уголовного судопроизводства; один административный чиновник «бугё» одновременно выполнял служебные обязанности прокурора и судьи. Несмотря на относительно развитый товарный оборот, в законодательстве содержалось крайне незначительное число норм, относящихся к гражданскому праву, поэтому товарообмен регулировался в основном обычным правом.

В феодальной Японии не существовало ни юристов, ни юридической науки, право не было четко отделено от других социальных норм, поэтому и общие правовые понятия находились в неразвитом состоянии.

В таком состоянии, заключает Цунэо Инако, японское право находилось до середины XIX в.[61]

Совсем не случайно люди стали облекать правовые правила поведения в форму логических тезисов и записывать их, писал И. А. Ильин. Дело не только в том, что «Verba volant, scripta manen» («Слова улетучиваются, записанное остается»). Живя совместно, люди обращаются к созданию осмысленных правовых тезисов и формул именно для того, чтобы сохранить, повторить и распространить найденное «верное» решение спора или конфликта и закрепить «верный» способ поведения: «Пусть будет то же самое во всех одинаковых случаях». Только благодаря этому право с успехом может разрешать такие задачи, как сохранение и накопление, уяснение и упрощение правил, устраивающих жизнь, дисциплинирование инстинктивных порывов и произвольных посягательств силою разумной тождественности, постепенное приучение людей к самоограничению и увеличение бесспорной сферы человеческих отношений, наконец, справедливое «уравнивание» одинакового в жизни людей. Право принимает форму объективного смысла для того, чтобы внести в общественную жизнь начала разумного, мирного и справедливого порядка. И тот, кто в качестве последовательного субъективиста не усматривает в праве обязательного смысла и сводит все к более или менее неустойчивым субъективным концепциям и толкованиям, отрицает эту миссию права и содействует ее неудаче[62].