Покончив с текущими делами и выпив ещё, оставшаяся большевистская верхушка переместилась в соседний зал, где умелец Кржижановский, в отличие от всех остальных соратников знавший азы естественных наук и состоявший в переписке с Николой Теслой, сконструировал «машину времени». Аппарат был способен, по его словам, за секунды переделать любого старорежимного холуя в истинного творца и носителя коммунистической идеи, созидателя и строителя светлого будущего. Тут же изобретатель предлагал опробовать чудо-механизм. Владимир Ильич, зачитывавшийся в отрочестве книгами Жюля Верна и Конан Дойла, очень интересовался постановкой опытов над живыми людьми и всячески их приветствовал. Машина времени Кржижановского представляла собой кресло, опутанное проводами, и, на первый взгляд, напоминало банальный электрический стул, на котором практичные американцы казнили приговорённых к смерти преступников. Но это только, если не вдаваться в детали. На самом деле устройство было куда как более сложным. По обе стороны головы предполагаемого «путешественника во времени» было приделано по большой медной тарелке, подобной тем, какие используют музыканты в оркестре, когда хотят извлечь громкий вибрирующий звук. С задней стороны спинки кресла Бонч-Бруевич приторочил несколько стеклянных колб с жидкостями и коллоидными газами. Жидкости бурлили в с разной интенсивностью, а газы цветасто опалесцировали. С боков кресла выдавались педали и рубильник. В воздухе висел и щипал ноздри стойкий запах озона.
Вошедшие в помещение десятка два большевиков, искренне заинтересовавшись, обступили диковину и загалдели. Изобретатель, запинаясь и стараясь их перекричать, делал попытки объяснить принцип действия аппарата, размахивая листками с рукописными теоретическими выкладками, но его никто не понимал и не слушал.
«Ну-с, испытаем?» – потирая руки, заговорщически обвёл присутствующих озорным взглядом Ильич, когда ажиотаж немного стих и страсти успокоились. В возбуждённой атмосфере повисла тягостная немая пауза. Понятно, ни один еврей, которых здесь было большинство, не собирался приносить себя в жертву физику-самоучке, пусть даже и любимцу вождя. Участие в эксперименте самого Ленина по понятным мотивам исключалось, да он и сам был не дурак. Поляки стояли, понурившись, опустив долу взгляды. Бонч-Бруевич и был поляком, а поляку от поляка, как убеждала история, ничего хорошего ждать не приходилось. Побаивались, однако. Конечно, можно было на это дело подписать товарища Рахью. Он бы наверняка согласился, но, к сожалению, финн, оставшись без присмотра, выпил несколько стаканов водки без закуски, от этого пребывал в коматозном состоянии и для чистоты эксперимента не годился. Товарищ Бубнов отбыл с поручением. Молчание затягивалось. Тогда наиболее хитрые большевики Бухарин и Луначарский, теснясь бочком, вытолкнули на всеобщее обозрение грузина Кобу.
Иосиф Виссарионович Сталин тогда ещё большим авторитетом в партии не пользовался. Он плохо говорил по-русски и очень сильно заикался. Идея принести в жертву науке будущего «отца народов» даже сейчас, по прошествии почти сотни лет, выглядит кощунственной, но в то время он еще мало чем себя проявил и никто его не жалел. Коба имея незаконченное духовное образование, был искренне убеждён, в том, что дьявольская машина не может в одночасье перевернуть мироздание человека в лучшую сторону, однако, оказавшись в центре внимания и будучи истинным кавказцем, не мог давать задний ход. Картинно отказавшись от предложения «махнуть для храбрости» он окинул товарищей высокомерным, презрительным взглядом и уселся в кресло. Соратники одобрительно загудели.
