– Миш, дай в зубы, чтобы дым пошел…
И сам ужаснулся, когда понял, как опасно прозвучала эта избитая шутка курцов.
– Щя-а… Дам… – как-то глухо выдавил из себя Мишка. И непонятно было, то ли с угрозой он это оказал, то ли как еще. Несколько секунд дискобол раздумывал. Валерику секунды эти показались вечностью. Во рту пересохло. «Скорей бы уж он. Хоть так, но пусть это кончится».
Мишка постоял, помолчал и полез в карман. Достал пачку «Беломора», встряхнул резко, чтобы вылезли папиросы.
– И мне дай, – заявила с кровати Верка. Она явно любовалась картиной, догадываясь, о чем думают парни. Похоже, ей это нравилось и забавляло.
Валерик вытянул две беломорины, подал одну Верке, другую сунул себе в рот. Мишка чиркнул спичкой, протянул прикурить.
– Че это ты не тем концом в рот суешь? Смотри не подавись чужим табачком…
«Ну, теперь уж точно врежет…» – затосковал в неизбывной истоме Валерик, с перевернутой папиросой в дрожащих губах дожидаясь развязки.
А Мишка вдруг засмеялся: негромко так, но, похоже, незло. Уж больно по-щенячьи выглядел Валерик. Глупо, как в бесталанном водевиле… Потом сурово обратился к Верке:
– Пойдем со мной. Поговорить надо.
Верка независимо дернула головой в бигуди:
– Еще чего!.. У нас с Валерой дело есть. Без тебя нескучно было. Правда, Валера? – она уставилась на Мишку, словно кошка на собаку. – Не мешай! Шляешься тут без толку…
– Ну, кто шляется – это не тебе говорить, бикса забурхановская.
– Ты не груби, Михаил, – попытался встрять Валерик, но понял, что вряд ли сейчас Мишка его послушает.
– Если хочешь, поговорим, только в другом месте, – бросила Верка и спокойно поднялась с кровати. – Носит тебя нелегкая… – И прошла мимо парней в коридор.
Мишка крутнулся следом, но задержался у двери и обронил с какой-то непонятной интонацией:
– Ты бы, Валерик, с хорошими девочками водился. Верка тебя ничему доброму не научит. Уж поверь. – И вышел.
Силы покинули Валерика, он плюхнулся на кровать, поджал ноги – и ударился пятками о что-то твердое и тяжелое. «Проклятые гантели!»
Почему-то расхотелось быть похожим на перенапрягшихся красавцев мужиков из журнала.
1990
Говорили родители Сашке, что рыбалка до добра не доведет. Говорили… Да только мать два года как умерла, а батя мотается по району в командировках. Некому подсказать парню, наставить на здравый ум. От карасей да гольянов тоже головокружение приключается, забывчивость нападает ну прямо-таки детская.
Степновка по дальневосточным меркам село крупное, тополиное да черемуховое сплошь, рядом речка неторопко бежит, по местному прозванию – Альчин: от маньчжуров, видать, еще осталось и закрепилось у русских людей как свое.
Ну так в Альчине карася не дождешься, повывелся весь от колхозной удобрительной химии. Ротаны не в счет, эти чертяки по дорожным лужам, бочажинам да колдобинам, говорят, до Москвы-реки добрались. А ничего удивительного в том нет, рыба по-космонавтски живуча. Ротана заморозь, всю зиму в куске льда в погребе продержи, а весной вынеси под солнышко – оттает и затрепыхается как ни в чем не бывало. В степновских краях ротана все больше чернышом, а то и головешкой кличут рыбалеи. Но вкуса в жарехе это нисколько не меняет, мясцо прямо-таки диетическое, протеина навалом, всякой белковости. Корпусную конституцию, как морской бычок, такую же имеет, достаточно взглянуть на его непропорционально большую голову. На ней щеки мясистые, что у твоего борова, если присмотреться внимательным взглядом. А все же против карася ротан не сдюжит, тут много на то причин. Первое дело, конечно, – сама ловля карася. Это восторг от пляски поплавка на зеркальце озерного затончика, когда рыба пробует наживку. Это упругий натяг лески от стремительной поклевки. Это шлепок от вылета карася на воздух из глубины, подобный хлопку пробки от шампанского. Про жареху вообще молчу, в сметане там или же просто на постном маслице да с лучком. Это… Да мало ли там чего наберется на карасиной рыбалке, что радует и волнует сердце удильщика. На сетке да на бредне такой радости не испытаешь.
