Красивая была Верка, чего уж там! Высокая, гибкая, вся какая-то хлесткая. Вот только рыжая, лицо сплошь усеяно конопушками, но это ее не портило. Да и не весна сейчас, остатки летнего загара и полумрак раннего зимнего вечера отлично гримировали ее лицо. На голове у нее была бугристая косынка, скрывавшая бигуди. Форс готовится заранее.
– Вале-ерик… – обрадованно протянула Верка. – Ты чего это?..
По всему было видно, что ей страшно надоело читать конспект по древнейшей истории и она довольна случаем поболтать и отвлечься. С места в карьер Верка стала рассказывать анекдотичную историю.
– Обхохочешься, чего отмочил на прошлом семинаре у бабушки Малаховой наш Вася Овечкин. Ну, он ведь после армии, зубрила страшный… Только перепутал и не ту тему заучил наизусть. Вызывает его Матрена Моисеевна и спрашивает: «Расскажите мне, студент Овечкин, про Набопаласара Второго. А Вася встал и начал: «На-ву-ху-до-но-сор…» Бабушка Малахова его поправляет: «Дитя мое, вы меня не расслышали, я вас о Набопаласаре Втором спрашиваю». Вася постоял, помолчал, и опять, как заведенный: «На-ву-ху-до-но-сор…» Ему что втемяшилось однажды – колом не вышибить. Ну, бабушка, конечно, в истерике… Представляешь?
Но Валерик был настроен по-деловому.
– У тебя гантели Мишка не оставил?
Верка взбросила мохнатые веера ресниц, и глаза у нее стали «по семь копеек».
– Валеронька… – она недоумевала, оглядывая с макушки до пят гостя – такого худого, что его легко можно было бы сложить, как плотницкий метр, на три части.
– Ты погляди-погляди. Некогда мне. Я потом отдам.
– Зачем тебе, Валерчик? – теперь уже явная жалость почудилась в ее голосе.
– Гвозди забивать…
– Ты что, серьезно?
– Любопытной Варваре, знаешь, что сделали? – не выдержал Валерик. Он уже начинал помаленьку психовать.
Верка утихла с вопросами и молча сосредоточилась, потом полезла в шкаф, стала двигать ящики, ворочать чемоданы и наконец извлекла на свет божий облупленные гантели, похожие на две огромные обглоданные кости. Валерик, ничего не говоря, ухватил их и поволок к себе на третий этаж.
В комнате было пусто. Сан-Саныч с Кил-Килычем ушли в читалку на весь день готовить курсовые работы, побросали незаправленные кровати и окурки на столе. Как его дежурство, так уж и можно лентяйничать.
Самое время начать осваивать новую систему. Валерик полюбовался на снимки культуристов, освежил в памяти рецепт их красоты и принялся за дело.
Для начала разделся до трусов и поглядел на себя в зеркало. Хорош гусь… Кожа пупырышками пошла от свежака в комнате. Понятно, не июль на дворе. «Ничего, сейчас согреемся», – утешил себя Валерик, заканчивая горестный осмотр. Ключицы торчат, лопатки выпирают, на плечах кости, того и гляди кожу прорвут.
И, как утопающий хватается за соломинку, он ухватился за гантели.
«Начнем с бицепсов», – решил, устраиваясь вполоборота напротив зеркала. И принялся раз за разом подтягивать железяки от коленок к плечам. Система требовала делать это медленно, с напряжением и как можно дольше – «увеличивается поперечник мышц».
После первого десятка подтягиваний руки стали дрожать, а к концу второго окончательно закаменели. Самое время по системе культуризма передохнуть чуток и опять повторить. Для первого раза рекомендовалось тренировку не затягивать, ограничиться пятью-шестью сериями, а дальше день ото дня увеличивать нагрузки.
Но ждать до завтра, а тем более целый год – это, конечно, можно, только ведь и сегодня что-то должно быть заметно. Не так, как у этих мужиков из журнала, но все-таки… Валерик скосился на зеркало. И впрямь, мурашки с кожи сбежали, она порозовела, а бицепсы действительно припухли и стали вроде бы чуточку побольше. На самом деле – больше!
