Кто его знал, что так оно всё получится?
Валерик потрогал в задумчивости челюсть – да нет, всё в порядке. Однако ныла она так, словно и впрямь Мишка ударил от души. Он это и сделал бы, будь на месте Валерика кто другой. Хотя чего ему ерепениться, если подумать спокойно? С Веркой Мишка весной развелся. Конечно, случай и впрямь какой-то дурацкий вышел, расскажи кому – не поверят же ни за что. А уж Мишка первый не поверил. И ведь главное – обидно, что ничего нельзя объяснить, еще хуже будет. А все из-за худобы.
В последнее время Валерик решил поднакачать «мышцy», тем более что средство подвернулось подходящее. Как-то наткнулся на один журнал, а в нем фотографии – мужики с треугольными торсами, страшенными бицепсами, бугристой грудью – залюбуешься! А при снимках статейка, что к чему и откуда такая красотища берется. Оказывается, так можно накачаться за год, если заниматься культуризмом.
Система была простой и не требовала особых условий – как раз то, что так ценно в общежитии. Главное дело – заиметь гантели и запастись терпением на год, а там дуй на пляж и спокойненько сбрасывай рубашку, подставляй солнышку и восхищенным взорам свои вот такие же – и Валерик принимался любоваться мужиками со вздутыми мышцами и лоснящейся кожей.
Правда, система выглядела как-то подозрительно легко, что настораживало. Но это же и привлекало. Был еще и один технический нюанс – гантели. У кого бы их взять?
Валерик поднапряг память. И, стоп, – вспомнил: у Мишки есть. Жаль только, что Мишка не живет теперь в общаге. Хотя чего там? Надо проверить, вдруг он их оставил у Верки. Они раньше ютились с ней на семейном этаже, где сперва стихийно, а потом уже и вполне законно, по приказу ректора их пединститута, возникла коммуна женатиков-студентов.
Правда, Мишка недавно развелся с Веркой. Развестись-то развелись, но вряд ли Мишка успел забрать свои вещи. Он ведь как сейчас: то у одних парней ночует на свободной койке, то в комнату к Валерику заглянет, когда уж совсем припрет. Вообще-то ребята со спортфака держались от будущих историков в сторонке. Не заведено было у них дружить. Но Мишка здорово играл на саксофоне, а это не пустяк. В институтском джазе он выделялся – рослый, плечистый, волосы шапкой, глаза с лукавинкой, нос прямой, как у античного героя. Такие носы еще римскими называют. Не то что у Валерика – картошкой детскосельской.
Конечно, еще бы Мишке не бросаться в глаза – он дискобол, ядро фугует за пятнадцать метров. Метатель, одним словом. А это вам и сила, и фигура. У Валерика же не было ни того, ни другого. И очень хотелось победить свою худобу. Вот тут-то шанс и подвернулся – статеечка эта самая про культуристов.
«Пойду к Верке, спрошу», – решился Валерик и двинул на второй этаж, где обретались семейные. Верка была в комнате. Сидела над тетрадью, и видно было, как мучилась, бедная. У нее первая сессия. Отвыкла от учебы: после школы сразу замуж вышла, а только через четыре года стала студенткой. Пока сына родила, пока то да се. Она ведь поначалу у них в деканате секретаршей работала, бумажки носила. Сын сейчас у бабки в деревне. Надумала Верка тоже грызть науку на истфаке, всё же обвыклась, всех преподавателей знала, и ее все знали.
