Лента жизни - страница 7
Знать бы князю наперед,
Что Господь его взыскует,
Что он Степь не победит.
Но напрасен приговор,
Когда честь превыше жизни,
Если Русь милей всего.
Не жалея ничего,
Ты в Каялу кровью брызни,
Стань бессмертным с этих пор.
Мы забудем плен и мрак
Пораженья и разора,
Поиск выкупа и бегство.
«Слово…» русское – ты средство
Прекратить о славе споры,
Если Русь терзает враг.
МЕЖДОУСОБИЦА
Была междоусобица князей
Жесточе всех нашествий и набегов
Варягов, половцев и печенегов,
Страшился русич родовы своей.
Когда на брата брат сбирает рать,
А сын отца с престола свергнуть тщится,
Не торопись на белый свет родиться,
Чтоб от руки родной не погибать.
Казни своих, чтоб устрашился враг,
А жены народят еще младенцев.
Велик Христос, не бойся иноверцев,
Ты сам себе грабитель и чужак.
На поле, что усеяно костьми,
Оратай плуг не смеет долго ставить.
Как медленно мы обретаем память,
Мучительно становимся людьми!
Я тоже Игорь, Ингвар, скандинав,
Я тыщу лет на сече был кровавой,
И я на смерть давно имею право,
От вероломства всех князей устав.
Перековать орала на мечи
Не торопись, земля моя святая.
Восходит солнце, медленно светает.
На пашню опускаются грачи.
Всему мерило черный хлеб и труд,
А не гордыня, вправленная в злато.
Да будет мир!
Да будет детям Завтра!
И распрям всем —
Да будет Божий суд!
НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ
Опять они тебя терзают, Русь,
Иных времен татары и монголы.
Н. Рубцов
Заканчивая бренной жизни школу,
Я ничего на свете не боюсь,
Но вновь они тебя терзают, Русь,
Иных времен захватчики-монголы.
Как больно мне! Как горько, трудно как!
В веках хоругви славы поистлели.
Казалось, шаг – и мы почти у цели,
Где свет пронзает набежавший мрак.
Не жду царя. Героя не хочу.
И не воскреснет Новгорода вече.
Давно не утро, но еще не вечер,
Чтобы затеплить в горенке свечу.
Не знаю я молитвы ни одной,
Помимо этой: «Господи, помилуй!»
Пусть наделит он всю Россию силой,
Чтобы могла исполнить долг святой.
Мы ополчимся, внуки Мономаха,
На всех мамаев, кто пришел с мечом.
И светлым Провидения лучом
Рассеем тьму нашествия без страха.
Россия, Русь, я твой до гроба сын.
Но и за гранью бытия земного
Я буду жить, оставив людям «Слово…»,
Своей судьбы и раб, и господин,
И в Поле буду воином один.
КОНЧИНА ИОАННА IV
Он кликнул Бельского, чтоб шахматы принес.
Фигуры все расставил должным строем
И грозным взглядом их окинул по привычке.
Он жить хотел и действовать всерьез,
Поскольку время было крайне непростое.
Есть у царей войну вести обычай.
Волхвы намедни в день сей предрекали смерть.
Пусть подождет. Ему нужна победа.
Вкушая кровь, вкушаешь чьи-то жизни.
Боярин обыграть его не может сметь.
Царь принял ванну. Предстоит беседа,
Как без него существовать Отчизне.
Но старший сын Иван, наследник, что убит,
С Баторием сражаться вознамерясь,
Ударом скипетра державного пронзен,
Пред взором мысленным окровавлéн стоит.
В порыве юноши отец узрел лишь ересь.
И слышит Иоанн сыновний стон:
«Я не виню тебя, земной мой господин…
Ко Господу иному отлетаю…
Живи, коль можешь, сберегая Русь…
Не став царем, я остаюсь твой сын…
Любя, твой грех смиренно я прощаю…
Коль может Бог, тебя простит он пусть…»
Холодной, словно лед, дрожащею рукой
Царь заслонил глаза, рыдая глухо.
Король с доски упал… Царь навсегда затих…
Род Рюриков ушел на вечный с ним покой.
Феодор сын не в счет. Безвольная проруха…
Он Годунову власть вручит из рук своих.
Так умер Иоанн Четвертый, Грозный царь,
Не испытав раскаянья при смерти,
Заложник властолюбья и тиранства.
Похожие книги
