Леона промолчала, и оружейник тихо продолжил:
— Вот погляди еще разок на них, — он кивнул на ехавших недалеко от них наемников. — Погляди, погляди! Кого ты видишь?
Леона озадаченно перевела взгляд на мужчин. Она не совсем понимала, чего ждет от нее Бальжин, поэтому неуверенно сказала:
— Наемников?..
Мужчина согласно кивнул.
— Наемников, — подтвердил он. — А что делают наемники, девонька?
— Охраняют, — все так же не понимая, к чему ведет оружейник, ответила Леона.
— Угу, — покивал он. — А от кого?
— Ну, — начала девушка, все больше и больше озадачиваясь неясностью вопросов. Она чувствовала, что Бальжин хочет что-то до нее донести, но пока совершенно не понимала, что. Она неуверенно продолжила: — От татей[2]…
Мужчина невесело хмыкнул.
Кибитка вдруг наехала на крупный булыжник, и их сильно подбросило на облучке, болезненно ударив о жесткое сиденье.
— Ух тыж, как оно! Да чтоб его… — Бальжин искоса глянул на девушку. На мгновение поджав губы, он громко выдохнул и вернулся к разговору:
— От татей защищает стража, — покачал головой он. — Тати — мелкие ворюги, которые лазают по домам, пока хозяев нет, да карманники, обкрадывающие зазевавшийся народ на ярмарках. Они не за жизнями приходят — за золотом. А наемники перво-наперво оберегают жизнь. Те, кто приходит грабить обозы, с хозяевами не церемонятся, — печально пробасил он, и в его голосе таилась давняя боль.
Девушка стала догадываться, о чем ей толкует оружейник. Внутри снова проснулся вылезший из своей норы червячок совести и осуждающе покачал головой.
— И оружие-то ведь у них не для красоты висит! И уж поверь, они им мастерски владеют. Мне, увы, приходилось видеть. Да ведь и ты, — он повернулся к девушке, приподняв брови и кивнув, — стилет-то, думается мне, не для красоты взяла.
Леона возмущенно посмотрела на оружейника. Она? Это совсем другое! Она никогда не… И тут девушка задумалась. А ведь и правда: на самом-то деле она вообще не думала, что ей когда-нибудь придется по-настоящему применить оружие. И уж тем более не представляла, даже не думала, что может кого-то… убить. Оборониться, прогнать, поранить, напугать — да, но не убить… Она возмущенно выдохнула и несогласно покачала головой. Нет! Она никогда не отнимет чью-то жизнь!
Бальжин понимающе посмотрел на девушку и вздохнул.
— Дай-то Боги, девонька, чтоб тебе-то уж не пришлось обагрить свои руки кровью. Дай-то Боги! Но не спеши судить их, обожди. И подумай сперва, сколько жизней они спасли, рискуя собой и защищая людей от прогнивших упырей, без колебаний режущих всех подряд за блеск чужого злата. Наемники от них оберегают, от тех, кто грабит обозы и убивает беззащитных купцов и купчих. И уж надобно понимать-то, что не одним только своим видом они их отпугивают… То-то и оно, девонька, то-то и оно! — протянул мужчина, глядя на страх в глазах девушки и постепенно отражающийся на ее лице стыд.
Леона совсем усовестилась и сникла. Будто не знала она, что тракты опасны… Будто Ружена не предупреждала, что бродят по ним люди, потерявшие всякую честь, готовые перерезать горло за горсть монет. Нет, она знала! Знала, оттого и решила прибиться к обозу, который охраняют наемники. А увидев, во что им обходится такая служба, враз разочаровалась в защитниках, почувствовала отвращение.
Как наяву предстала перед ее взором суровая наставница, укоризненно качающая головой. Не раз, говорила ей Ружена:
