– Не звони сюда, я работаю!
– Я не могу это больше терпеть. Правда, Суло. Я не истеричка, это ты чудовище, и однажды мое терпение лопнет.
Вот так всегда. Одни претензии и требования. Сам майор считал себя довольно понимающим супругом, да, бывало дело, иногда он поколачивал благоверную. Медведь и тот держит в строгости свое семейство, а чем майор хуже? К тому же Ремес был не против – пусть подает на развод. Дети, двое, к счастью, уже взрослые. Молодые женщины, одна замужем, другая на выданье. Вертихвостки обе, но это жена их избаловала.
– Вечером поговорим. У меня работа, пойми, Ирмели. Пока.
Майор положил трубку. Ирмели… Много воды утекло с того дня, как он женился на девушке с этим именем. Это случилось на втором курсе военного училища. Ирмели была красавицей – впрочем, у всех офицеров были красивые жены. Все благодаря синим кадетским мундирам. Стройные и бойкие курсанты напоминали синиц. Красивые девушки при встрече с такими моментально теряли голову. Так произошло и с Ремесом. Потом девушки становились офицерскими женами: сначала женами младших лейтенантов, затем старших, затем капитаншами и, наконец, майоршами. С годами мужья делались злее, пропорционально росла истеричность их жен. Если мужья вовремя не получали повышение, жены просто умирали от стыда. Иерархия финской армии держится на женских амбициях. Жены полковников завидуют генеральшам, капитанши таят обиду на майорш.
Ремес знал, что он никогда не получит даже звания подполковника, не говоря уж о том, чтобы у него появились три полковничьи звездочки. Для жены это было ужасно. Когда-то в молодости Ремес мечтал дослужиться до генерал-майора – тогда это казалось вполне реальным. Больше так не кажется. Сейчас стоял вопрос о том, сможет ли он вообще удержаться в армии. Сумеет ли вообще с честью выйти в отставку. Командир недавно вынес Ремесу личное предупреждение. Устно.
– Послушайте-ка, майор. Ваше агрессивное поведение противоречит принципам воспитательной работы в вооруженных силах. Предупреждаю вас по-отечески. Вы понимаете, о чем я?
Вот что сказал полковник. Тут недалеко и до увольнения, и майор Ремес это прекрасно знал.
Зазвонил телефон. Полковник Ханнинен спрашивал о плане военных учений. Как это до сих пор не готов?!
Закончив разговор, майор от души налил себе померанцевой. Вот и вторая бутылка газировки закончилась. Какая все-таки унылая у него жизнь. Даже в отпуск не хотелось, без денег какой отпуск?
И думал майор Ремес о том, что, будь его воля, он бы хоть сейчас развязал третью мировую. Война решила бы все его проблемы. С воем носились бы меж материков ракеты, а потом началось бы смертоубийство мирового масштаба. Это все было бы майору очень кстати. С началом войны его направили бы во главе инженерного батальона на фронт… Его люди делали бы засеки, заграждения, напичкали бы дороги и леса минами, построили бы линии обороны и мосты. Весь мир был бы объят огнем. И никто бы не спрашивал, пьет ли еще этот майор Ремес. Война дотла сожгла бы все унижения мирного времени. Майор Ремес знал: он солдат, бесстрашный и жестокий мужчина. Это мирная жизнь его сгубила.
Однако, как ни прискорбно, третья мировая в то утро не началась. Ремес заставил себя взяться за план военных учений. Рука у него дрожала, и линии наступления получались шире обычного. Ну ладно, в Лапландии есть место, пусть бегают, салаги!
