– Общаемся, но они не соседки. Родственницы мы.
– Сёстры?
– Они сёстры, я их мать.
Люська присвистнула.
– Чего так удивляешься? – нахмурилась Апроксинья Власовна. – Полю я в семнадцать родила, через год Дуся родилась, а в двадцать близняшки – Агаша и Глафира. В «Ведьмино» мы перебрались, они еще детьми были, здесь замуж вышли, здесь недалеко мужья их схоронены. Раньше деревня была большая, потом поумирали все, избы, какие сломали, а какие сгнили. Остались мы впятером.
– В самой глуши живете, – сказала Люська. – Страшно, наверное.
– Привыкли мы.
– Как же к вам врачи ходят?
– Врачи? – Апроксинья Власовна вскинула белесые брови. – Отродясь к врачам не обращались. На здоровье не жалуемся – тем и живём.
– А если плохо станет?
– В нашем возрасте, голубка, если станет плохо, врачи не помогут.
– Апроксинья Власовна, а кроме дочерей у вас совсем нет родственников?
– Ни души.
– Значит, к вам никто не приезжает?
– Кто ж приезжать будет, если нет никого.
У Люськи пересохло во рту, и сразу же Апроксинья Власовна спросила:
– Водички попьешь?
Люська поежилась.
– Вода у меня чистая, – говорила Апроксинья Власовна, протягивая Люське металлическую кружку. – Пей, не бойся.
– У меня с собой минералка, – Люська прижала к груди сумочку.
– Ну, как знаешь, – ухмыльнувшись, Апроксинья Власовна поставила кружку на подоконник и, дождавшись пока Люська сделает несколько глотков из бутылки, сказала: – Не случайно ты в деревне появилась, никак спросить у меня чего хочешь?
– Хочу! Но как вы догадались?
– По глазам вижу. Все вижу, голубка. Меня не проведешь.
– В «Ведьмино» появляются посторонние?
– Грибники по лесу плутают, иногда к нам спускаются, дорогу спрашивают.
– А кроме грибников?
Апроксинья Власовна прищурилась.
– Ты спроси прямо, голубка, я отвечу. Не юли.
– В субботу в деревне не появлялись незнакомые люди?
– Нет.
Как показалось Люське, Апроксинья Власовна дала ответ раньше, чем она успела задать вопрос.
– Вы в этом уверены?
– У меня, голубка, хорошая память. Память и зрение. В деревне чужих не было. В субботу, – добавила она после паузы.
– А в пятницу?
– Давно чужаков не было.
– Понимаете, Апроксинья Власовна, минутах в двадцати от вашей деревни есть садовое товарищество. У моей троюродной сестры там дача. В субботу мы пошли в лес за грибами…
– Знаю. Я тебя видела.
– Где?!
– Ты на обрыве стояла, на собаку нашу смотрела.
– Возле пня… Там, наверху, есть пень…
– Есть, – кивнула Апроксинья Власовна.
– Возле него я обнаружила мужчину. Он лежал на земле…
– Много, кто бродит по лесу в выходные дни, – тяжело задышала старуха. – На людей я не обращаю внимания, к нам давно никто не спускался. И ты, голубка, зря спустилась. Пора тебе уходить. Прощай.
– Апроксинья Власовна, может, вы что-нибудь слышали? Выстрел, например? Или крики? Странный шум?
Взгляд старухи сделался безумным. Отступив на шаг, она прикрыла глаза и быстро зашептала:
Тише-тише, я всё слышу,
Подполом скребутся мыши.
Коршун смотрит свысока,
Красной сделалась река.
Кровь на землю пролилась,
Смерть в дорогу собралась.
Леший ждёт дурных вестей,
От непрошенных гостей.
– Апроксинья Власовна, что с вами?
– Иди, голубка. Иди, не оглядывайся.
– Ответьте мне… Пожалуйста! Это очень важно.
Старуха выставила Люську за порог.
Возле калитки Апроксиньи Власовны стояли её дочери.
– Здравствуйте, – кивнула им Люська.
– Здоровались уже, родненькая, – ответила старуха, которая советовала Люське поскорее покинуть «Ведьмино». – Ты никак решила у нас задержаться?
