- Ну, орк! – снова вспыхнула я возмущением.
На меня шикнули и прижали бы к моему рту мокрую лапку, если бы я не успела увернуться.
Что сказать, если раньше мне просто было все равно и не до поисков так называемой половинки, то теперь я опасалась, что эта встреча произойдет. И грызли меня подозрения, что опасения мои не напрасны. Ну не мог орк, умеющий закидывать в пространстве и времени так далеко, промахнуться и подселить меня в домик к кому попало.
А значит что? Как минимум это значит, что рано или поздно, а посмотреть на жмота придется.
Имя у него красивое, это да, а все остальное…
Обведя грустным взглядом ванную комнату, выудила пискнувшего кота и на вытянутых руках понесла в комнату.
- Чего это я на весу? – веселился тот. – Обними меня, видишь, у меня неудобно лапки свисают!
Но когда мы миновали кухню, веселье животного как ветром сдуло.
- Эй! – он попытался развернуться, чтобы посмотреть мне в глаза и пристыдить жалобами. – Я же тебе говорил, что голодный! Дай хоть сметаны, а потом носи дальше, в свое удовольствие, так и быть! Эй, ты! Эй, ты меня слышишь?
Опустив кота на кофту, встретилась с недовольным взглядом животного. Много чего хотела сказать по поводу его наглости, но поняла, что начинать надо с другого.
- Женя, - представилась я.
- Не буду я оборачиваться! – фыркнул кот. – Меня больше не проведешь!
- Меня зовут Женя. Евгения Теремкова.
Кот удивленно моргнул и я предупредила:
- Только не говори, что леди говорит свое имя только будущему супругу!
- После свадьбы, - внес маленькую поправку кот. – И то в исключительных случаях.
- Каких же?
- Если супруг заинтересуется.
- То есть, если ему, например, не понравится, как леди попомылась, готовясь к встрече… - в шоке начала я.
Кот кивнул, а потом не выдержал и расхихикался, хватаясь за плоское пузико.
- Ой, не могу! Поверила!
- Действительно, смешно, - понаблюдав за его истерикой какое-то время, поддакнула я. – И как я вообще могла поверить в то, что ты читал эту энциклопедию?
Кот булькнул смешком и притих. Немного виновато взглянул на меня и хотел что-то сказать, но я уже вышла из комнаты.
- Эй! – послышалось вслед.
Я прошла в ванную.
- Эй, я правда читал! Я только про имя соврал! Ну… это я так просто, чтобы… Эй, ты слышишь?
Я закрыла дверь в ванную на хлипкий крючок, привела себя в порядок – насколько это было возможно без сменной одежды и банных принадлежностей, подхватила тот самый таз и вышла. По пути взяла вчерашнюю тряпочку, вернулась в комнату и приступила к уборке.
Паутина. Пыль. Грязь. Царапины, кусочки отваливающейся штукатурки. Мой первый сломанный ноготь. И упорное сопение у меня за спиной. И пробежка четырех лапок туда-сюда, туда-сюда.
А потом тяжкий вздох, стук пушистой лапки уже не по лбу, а моей ноге и такое, неуверенное и немного смущенное:
- Жень, не злись, а? А то у меня, не поверишь, аппетит даже пропал!
Действительно не поверила. Обернулась. И услышала, как у кого-то пушистого урчит в животе.
- Ну почти! – тут же нашелся он. – Это же тоже считается, если почти?
Я задумчиво рассматривала его, он рассматривал что угодно, кроме меня, а потом радостно приосанился, ткнул лапкой и подсказал:
- А там, под подоконником, еще паутина осталась! – и добавил, видя, что я бездействую: - Мно-о-го!
Я ополоснула тряпку и протянула ему. Кот брезгливо поморщился, оглянулся на кухню и с тоской взглянул на так не вовремя замеченную им паутину. Эх, молчал бы, пока точно не помирились, а теперь! Видно было, как он мечется, не в силах принять правильное решение.
