Почти всегда я чувствую, когда отец собирается заглянуть в мою голову, правда, он еще ни разу больше секунды не позволял себе гостить в моей голове, его цель лишь обозначить свои возможности и мои способности им сопротивляться.
Он с детства натаскивает меня на сопротивляемость к любым внешним воздействиям и сейчас, к моим двадцати девяти годам, я почти автоматом ставлю дополнительную стену на разум, стоит невидимым щупальцам отца исподтишка потянуться ко мне.
Но не в этот раз.
Отец еще раз окидывает взглядом меня всего, его зрачки слегка расширяются, показывая обращение к дару, и вот я стою здесь один, не считая отмершего Сайрена и ухмыляющегося Мирена.
Хотел бы я, чтобы мне всё это привиделось...
-Что, хм,...-начинаю нашу беседу я.
Ну что, узнать о прерванных переговорах, брошенных делах, всеобщей тревоге по королевству, о выдернутых кого, гм, откуда, представителях сильнейших родов и их грядущей горячей благодарности мне за это, было, в общем, предсказуемо.
Когда Сайрен с Миреном узнают о том, что всему этому предшествовало, не обо всем, хм, понятно, узнают, они, к моему безмерному удивлению, не осыпают меня подколками и шуточками в нашем стиле, напротив, я вижу облегчение на их лицах.
Они, оказывается, давно задаются вопросом, что со мной творится и предполагали вещи гораздо более худшие.
С отцом я разберусь, с представителями древних родов тоже, тем более два из них сейчас передо мной, тоже ломают голову над задачкой гораздо более трудной. Как найти иголку в стоге сена, как найти одну-единственную девушку в огромном королевстве, даже если она своей красотой заслоняет луну и солнце, вместе взятые?
Я начинаю вспоминать все детали того места, где я увидел девушку. Во время нашего...разговора я видел только её, но сейчас память услужливо предоставила мне картину дерева, в пещерке корней которого расположилась моя прелесть.
Дерево как дерево, ничего особенного, таких биллионы в нашем королевстве и не только. Это незначимая деталь.
-Не скажии, брат,-тянет следивший за моими рассуждениями вслух Сайрен,-не каждой девушке деревья раскрывают свои объятия и предоставляют убежище в виде прикорневых пещер, далеко не каждой.
-В смысле?- не понимаю я.
-Моя прабабка была лесной феей. Так вот, она дружила с деревьями, разговаривала с ними, они даже показывали ей картины всего, что она хотела видеть. И да, она славилась особенной красотой, лучше луны и солнца, как ты изволил выразиться.
-Но, брат, ты употребил слово "славилась", то есть твоя прабабка была известной, а девушка Этона, гм, никому, кроме самого Этона, неизвестна,-вставил Мирен.
-И это ещё раз доказывет то, что девушка Этона самая настоящая лесная фея и есть!
-???
-Лесные феи очень долго не начинают говорить, ну, то есть, рождается ребенок, все нормально, а говорить не может лет до пяти, а то и дольше. Но при этом в детстве это самые обычные девочки, обычной внешности, поэтому отличить их от тех, кто считается проклятием для семьи и лишёнными ума, невозможно.
Тем более, что лесные феи рождаются крайне редко, а если и рождаются, и семье каким-либо образом это становится все-таки известно, то их берегут пуще глаза, никто из окружающих в принципе не знает, что в такой-то семье растет фея. Растет дочь и растет. Самая обычная для всех остальных.
Соответственно, раз никто никогда ни одну лесную фею не видел, а слышал только сказания о них, то никто в них и не верит, а если и появляется в какой-либо семье такая благодать, то она считается проклятием и такого ребенка стыдятся, стараются никому не показывать, чтобы не позорить свой род, низводят его на положение изгоя в собственной семье, да вы и сами не хуже меня знаете, каково приходится неговорящим.
