8. глава 7
Я плыла в чёрном туннеле, вдали, сверкая, кружились яркие огненные ленты и кто-то звал меня, потом кто-то тряс меня, потом я услышала чей-то плач. Туннель пропал и ленты пропали, я вдруг поняла, что лежу на холодном каменном полу и рядом плачет моя сестра.
-Лайлинна, - прошептала я.
-Мицариэлла? Ты говоришь? - сестра опять плачет, я слышу всё, но не могу открыть глаза, не могу шевельнуться и мне даже всё равно, что моя тайна раскрыта.
-Милая, пойдем, пойдем скорее, нам надо уйти отсюда, -сестра тянет меня за руки. Бесполезно, мне не двинуться самой ни на сантиметр. Сестра, всхлипнув, крепко хватает меня подмышки и тянет по полу как раненого воина в известной битве с гермесами.
Мне почему-то смешно, по пути я смотрю на бездыханного де Брилье, сестра замечает мой взгляд, кривится.
- Не волнуйся, не сдохнет, - успокаивает меня одна из воспитаннейших леди наших земель.
На полпути к моей комнате у меня получается слегка помогать Лайлинне, я начинаю ползти как каракатица из Грайвезских гор. Я тоже понимаю, не приведи Триединая Сестра нас кто-нибудь увидит. Но нам везёт, везёт невероятно, никого мы не встречаем на своём пути.
Наконец мы оказываемся в моей комнате, я буквально заползаю на кровать, меня накрывает неимоверное чувство облегчения и я проваливаюсь в сладкий и спокойный сон, при этом время от времени сестра будит меня, заставляет пить какие-то отвары, за которыми она, как я понимаю, лично носится в крыло прислуги на нашу огромную кухню, где есть абсолютно всё, что только выращивается и продается на наших землях.
В итоге, стоит первым лучам Светила с благословения Триединой Сестры появиться на горизонте, я просыпаюсь, полная сил и какой-то кипучей, неведомой мне до сей поры жаждой жизни, мне хорошо как никогда.
Лайлинна сидит на моей кровати, и, стоит мне открыть глаза, быстро шепчет: "Не волнуйся, не выдам твою тайну, сестра."
Сестра. У меня теперь есть сестра.
9. глава 8
Больше Лайлинна не успевает сказать мне хоть что-то, потому что распахиваются двери, личные горничные матушки быстро и слаженно что только не делают со мной, и уже менее чем через час я вымыта, натерта редчайшими мазями из матушкиной коллекции, мои волосы переплетены диамантовыми нитями, а платье усыпано таким количеством драгоценных камней, что мне трудно носить его на себе.
Пока горничные суетятся надо мной, привычно не обращая внимания на неполноценную госпожу, я, как и всегда, узнаю кучу новостей из их болтовни. Оказывается, молодой и такой красивый герцог заявился лишь под утро, где был, выяснить не удалось, но вид уставший, он очень бледен и это так ему идет, наверное, все же повезло кому-то, но кому?
Горничные злобно косятся друг на друга, не забывая при этом быстро и слаженно превращать меня в истинную леди, невесту самого де Брилье. Все-таки матушка хорошо их натаскала, да.
Вообще, конечно, для простого люда потеря невинности не несет за собой таких трагичных последствий, как для леди, но, вообще-то, тоже нежелательна. Да и матушка моя очень строга с прислугой.
Кроме того, все горничные при поступлении к нам на службу проходят строгий отбор, батюшка лично предупреждает каждую, что разврата не потерпит, что оступившиеся особы будут опозорены, высечены прилюдно, вышвырнуты из замка, само собой.
И при этом горничные все как одна явно не прочь близко пообщаться с гадом герцогом. Странно это, странно.
