Он продолжал смотреть на это жестокое непотребство. Человек на стуле извивался, словно пойманная змея. Нож коснулся его уха и…
Дыхание Саята синхронизировалось с возникшей в голове музыкой мести. Барабанная партия едва началась, как он вытянул из внутреннего кармана куртки пистолет. Он на секунду замешкался, прежде чем произвести два быстрых и точных выстрела в головы двум подручным Каната. Вспышки света озарили темную комнату.
Канат подскочил на месте, не успев закончить отделять ухо от головы бедного пленника. Нож выскользнул у него из рук, и он поднял руки вверх. Саят усмехнулся и сплюнул.
– Твоя очередь молить о пощаде.
Канат вновь взялся за лопату, а Саят продолжил рассказ:
– Так вот, отец и я в лесу. Не знаю, чего он хотел, да и спрашивать я особо не стал. Молчунов иногда не хочется трогать, особенно если это твой батя. Как я впоследствии понял, он натаскивал меня. Любил ли он меня, я не знал. И до сих пор понять не могу.
Мы брели в чаще леса. Он вручил мне ружье. Как с ним управляться показал вкратце. Я видел, как он стрелял в гуся, и думал, что это проще простого. Оказалось, не так.
Я шел, тяжело дыша, плечо ломило, и то и дело мне приходилось перебрасывать ружье на другую руку. Потом отец начал ворчать и хотел было забрал оружие, но я не отдал. Копайте, копайте, Канат Кенесбекович. Нам нужно успеть до дождя.
В общем, мы шли долго, пока не услышали хруст. Я принял боевую готовность, но лес вновь затих. «Будь внимателен и целься, а то зверь зашибет» – сказал он. Сейчас я думаю, что премия отец года ждала своего победителя, но так и не дождалась. Я заметил, как его лицо изменилось, было похоже, что он сам вот-вот прыгнет на любого зверя.
Я спросил его на кого мы охотимся, и он ответил, что может на лису или волка, так что надо быть осторожными. Естественно, коленки тогда у меня затряслись. Да еще как! В первые минуты меня не покидало чувство безумного, какого-то первобытного и неудержимого страха. Но, в то же время было в этом и что-то крутое. Экстрим и некий животный кайф…
Мы продолжали идти. Чертов густой лес мог вызвать панику, но только не у моего отца, стальной характер которого, а может и стальные мужские органы были тому причиной. Глядя на него, я успокаивался.
Ветер усилился и, казалось, что вот – вот на нас выпрыгнет стая волков. Я отчаянно продолжал нести ружье. Никакого намека на привал. Оставалось упрямо идти и ждать. Нервы были на пределе. Я готов был выстрелить в любой момент.
Послышалось движение в кустах. Никто не высовывался. Что-то копошилось, будто не могло выбраться из кустов. Я посмотрел на отца, и тот утвердительно кивнул. Я прицелился как мог и выстрелил. Приклад ударил мне в лицо. Батя, конечно, предупреждал меня об отдаче, но я не сумел справиться. Было очень больно, я отшатнулся и не сразу пришел в себя. Мне показалось, что я промазал, но движение в кустах прекратилось, и раздался стон. Мучительный стон. Как вы уже догадались, это был человек. Странно, но отцу не пришло в голову, что в кустах могло быть не животное, – Саят прервался. Канат все это время усердно и яростно копал. Пот стекал с его лица, да так что, если был он подставил голову к ведру и набралось бы не меньше литра. В этот самый момент Канат наткнулся лопатой на нечто твердое.
– Вошли во вкус, и нашли клад, Канат Кенесбекович! Ура! Я в своем рассказе почти подошел к тому месту, связанному с этим сокровищем. А вы копайте, копайте. Посмотрим, сколько там золота. Охота за сокровищами – тоже охота! – воскликнул Саят. Канат лишь пожал плечами в недоумении.
