Нарыв прорвался, когда однажды вечером я спускался по лестнице с одной палубы на другую. Лестница была спиральной и довольно узкой. Мой рост и образовавшаяся полнота делали задачу довольно сложной. Я уже выяснил, что могу с ней справиться, если буду прижимать к себе локти и позволю ногам самим нащупывать ступени, не пытаясь смотреть вниз. Даже худощавые пассажиры не могли разойтись на лестнице вдвоем. Поэтому, пока я спускался, внизу собралась маленькая группа людей, ждавших, когда я освобожу проход.
Они даже не озаботились тем, чтобы понизить голос.
– Осторожнее там, внизу! – громко объявил один из молодых людей, когда я был примерно на середине.
Я узнал голос – именно он обозвал меня беременным. Моя кровь вскипела от ярости.
Затем я услышал визгливый и нервный женский смешок, потом другой мужской голос добавил:
– Боже мой, что это? Оно загораживает солнце! Оно протиснется? Нет, сэр, не сможет. Освободите дорогу, освободите дорогу.
Я сообразил, что он подражает зычному голосу матроса, который измерял глубину реки и сообщал ее капитану.
– Барри, прекрати! – прошипела одна из девушек, но с трудом сдерживаемое веселье в ее голосе лишь воодушевило его.
– Какая интрига! Он справится или скатится вниз? – воскликнул юноша.
Я как раз заканчивал спускаться, щеки у меня пылали, но отнюдь не от приложенных усилий. Внизу я встретил знакомую мне четверку в вечерних туалетах. Одна из девушек, продолжающая хихикать, промчалась мимо меня вверх по лестнице, быстро перебирая ножками в изящных туфельках и задевая желтым платьем перила. Ее высокий спутник собрался последовать за ней, но я загородил ему дорогу.
– Вы высмеивали меня? – спросил я его ровным, любезным тоном.
Ума не приложу, откуда взялась моя сдержанность, в то время как внутри у меня все кипело, а кровь бурлила от ярости.
– Позвольте пройти! – сказал он сердито, не потрудившись ответить на вопрос.
Я промолчал и не двинулся с места. Он попытался протиснуться мимо меня, но я набычился и уперся, а мой немалый вес помогал стоять на своем.
– Мы всего лишь шутили, приятель. Не будь таким серьезным. Освободи проход, будь любезен, – проговорил его спутник, худощавый молодой человек со щегольски завитыми волосами.
Девушка, которая была с ним, спряталась за его спину и положила маленькую ручку в перчатке ему на плечо, словно я был непредсказуемым зверем, могущим на них наброситься.
– С дороги! – сквозь сжатые зубы прошипел первый, уже в ярости.
Усилием воли я заставил себя говорить спокойно:
– Сэр, мне неприятны ваши насмешки. В следующий раз, когда я замечу, что вы на меня глазеете или позволяете себе потешаться надо мной, я потребую от вас извинений.
– Угроза! От вас! – пренебрежительно фыркнул он и смерил меня оскорбительным взглядом.
В ушах у меня стучала кровь, однако, как ни странно, я внезапно почувствовал, что полностью владею ситуацией. Не могу выразить, каким приятным оказалось это чувство; все равно что держать на руках превосходные карты, когда все остальные за столом считают, будто ты блефуешь.
– Вам стоило бы быть благодарным за предупреждение, – улыбнувшись, заметил я. – Такой возможности вам больше не представится.
Еще никогда в жизни я не чувствовал себя настолько опасным.
Казалось, он ощутил, насколько мне безразличен его гнев, поскольку его лицо стало отвратительно красным.
– Освободи дорогу! – потребовал он сквозь сжатые зубы.
