Летели качели - страница 12

Короткая пауза, во время которой Антон еще раз отхлебывает из бутылки.

Толя. Так, может, в этом и смысл?

Антон. Ну… не знаю. Я не подписываюсь в этом участвовать. Без меня, пожалуйста. У меня до сих пор нога болит.

Толя. У моего деда ноги вообще не было. И тоже болела.

Антон. А, ну это знаю. Фантомные боли.

Толя. Да, они.

Антон. Ну и что? К чему это?

Толя. Когда деду сделали наконец протез, то его нога, которой уже много лет не было, потихоньку болеть перестала.

Антон. Я не понимаю твоих сложных метафор, если честно. (Совсем короткая пауза.) Меня всегда раздражали все эти люди с собаками на улицах. В этом есть что-то противоестественное. Я вообще считаю, что животным не место в городе. Хомячкам и рыбкам разве что. Нет, я еще понимаю, когда собака маленькая – декоративная, да? Но сколько раз, бывает, видишь – идет с поводком, а сама этой собаки меньше. И это не она собаку выгуливает, это собака ее за собой тащит. Я один раз наблюдал, как две такие псины друг на друга кинулись. Тетки за ними натурально на животах по снегу ехали – и ничего сделать не могли. Попробуй разними таких зверюг… А тут я сам стал с такой ходить. Предатель. Так и не смог избавиться от стыда, пока от Надьки не ушел. И никогда, кстати, не разговаривал с другими собачниками. Знаешь, есть у них такая манера – дружить собаками. Так вот, я всегда один гулял. Далеко в парк шел, где никого нет никогда.

Толя. Не обязательно же брать псину.

Антон. Ну а что? Пуделя?

Толя. Почему сразу пуделя? Есть же золотистый ретривер, например.

Антон. Да ну их всех. Тоже мне – тема для разговора. Все они одинаковые.

Пауза, во время которой Толя и Антон смотрят на озеро. Толя – внимательно, Антон – понуро. Антон отхлебывает пиво.

Все они одинаковые. Всем надо одно и то же. А без них тоже не получается. Сволочная человеческая природа. Как ни пытаешься выключить эту программу, а все равно тянет. Не знаю, может, надо как-то до старости дотерпеть, когда уже пофиг будет. Когда ничего хотеться не будет, только чтобы не трогали. Чтобы никаких собак, никаких женщин. Никого вообще.

Толя. А я думаю, что наоборот будет. Захочется полной жизни, а уже поздно. На гроб собирать надо.

Антон. Ты знаешь, я ведь уже завещание написал.

Толя. Не рановато?

Антон. Нет. Умереть же в любой момент можно.

Толя. Можно, но не нужно.

Антон. Ну, тут уже сам не выбираешь.

Толя. Помнится, ты как раз сам и хотел.

Антон. Так вот тогда и написал. Попросил, чтобы кремировали. Чтобы никакой этой ритуальной фигни – гробов, венков, ужаса всего этого. Чтобы сожгли, а пепел в озеро высыпали.

Толя. Почему не в море?

Антон. Потому что далеко море. И никто не поедет.

Толя. Ну давай я поеду.

Антон. Ха. Нет. Я переписывать не буду. Оно у меня уже нотариусом заверено – и лежит в нужном месте.

Толя. А я давно на море не ездил. В детстве последний раз, а потом не получалось никак. А тут бы повод был серьезный.

Антон. Шутки у тебя…

Толя. А я не шучу.

Антон. А ты, значит, всех пережить собираешься?

Толя. Всех.

Антон. Зачем?

Толя. Чтобы никому больно не было из-за меня.

Антон. Пусть лучше тебе постоянно больно будет? Из-за всех?

Толя. Пусть лучше мне.

Совсем короткая пауза.

Антон. Ты такой дурак, Толян.

Толя и Маша идут по парку. Никого нет. На скамейках – крупные капли воды.

Маша. Мы не рановато?

Толя. Ну, я ее тут последний раз видел примерно в это время.

Маша. У меня такое ощущение, что никого здесь больше не будет сегодня, кроме нас.